Римшот для тунца - стр. 2
Я кратко посетовал на свои неудачи.
– Раз мастодонты взволновались, значит, ты действительно чего-то стоишь, – резюмировала Людмила Какоевна.
– А чего им волноваться? Литература никогда не станет моей профессией. Я ни за что не буду торговать своим творчеством.
– Ну почему, почему? В этом нет ничего гнусного, – задудела ассонансом моя собеседница.
– Я слово дал. Ангелу, – еле слышно прошелестел я.
– Ваня, ты должен писать. Это твое призвание, миссия, если хочешь! – без обиняков парировала она.
– Знаете, стоит ли лепить пули из дерьма, – глубокомысленно изрек я, уверенный, что моя собеседница сумеет прочитать мою трагедию между строк.
– Еще как стоит! – подхватила она. – Не каждому отпущен дар ощутить чужое страдание более остро, чем свое, не каждому! Ты должен писать. Пиши и посылай заметки в газеты, откликайся на события. У тебя это хорошо получается.
«Нынче так: пукнул – и продал новость», – горько подумал я, вспомнив недавние газетные заголовки: «У Лободы оказалось шесть пальцев на ноге», «В Лесозаводске закрыли магазин из-за нашествия крыс», «Избил до полусмерти и испражнился», «В Находке мертвый гость несколько дней просидел за праздничным столом». Желания писать в газету у меня не возникло.
Людмила Какоевна продолжала увещевать:
– Ну, не хочешь печататься, пиши в стол, пиши стихи на дни рождения близких… да дневник, наконец, веди. Главное, не молчи!
– Да нет же, они правы, что-то произошло, вернее, что-то ушло, покинуло меня. Так что, как говорится, по мощам и елей.
– А я говорю, пиши! Даже если кому-то не нравится. Даже если чувствуешь эмоциональное выгорание. Даже если тебя сам вид белого чистого листа пугает до смерти.
Она хитро посмотрела на меня и добавила:
– Главное прокукарекать, а там хоть не рассветай.
– «Не хочу я гнить, как ива, на болотной кочке где-то, я хочу сгореть от молний, словно дуб в разгаре лета», – продекламировал я.
– Ты гений! –воскликнула Людмила Какоевна.
– Это Шандор Петефи гений. Я только повторил.
– Это не важно. Он написал твоими словами.
«Так же, как и Пушкин с Толстым. Тоже писали моими словами», – улыбнулся про себя я.
Я не хотел, чтобы Людмила Какоевна меня жалела. Боясь, что наша случайная встреча перейдет в живую картину «Белинский у постели умирающего Некрасова», я попытался поменять тему:
– Все говорят, что я разбрасываюсь. Разве это плохо? Я вот математику полюбил, физика увлекла. Даже не ожидал от себя. Коллажи делаю неплохие, рисую. Несколько коротких видеофильмов снял.
– А я говорю – бред! Это совсем не твоя стезя. Ты впустую тратишь время! Твое призвание – это литература. И это преступление…