Революция. Как построить крупнейший онлайн-банк в мире - стр. 39
Еще до выпуска первых карт я искал возможность взять в долг, но стартап доверия не вызывал. Поэтому созрел план продажи пакета акций инвестору, желательно – «с именем». Поиск начал с Citigroup. По электронной почте меня подбодрили («Красава!»), но денег не дали. Затем повстречался с одним из руководителей российского Morgan Stanley. Он сказал: «Слушай, Олег, мы такими вещами не занимаемся, но знаю, у Goldman Sachs есть фонд специальных ситуаций – примерно под такие высокорисковые вложения».
Так, довольно быстро я вошел в переговоры с самым знаменитым инвестбанком мира. В тот период Goldman Sachs уже вкладывал в России, в частности, в коллекторское агентство Евгения Бернштама «Секвойя».
Глава фонда Goldman Sachs Special Situations Джулиан Салисбури (Julian Salisbury) приехал ко мне в офис в феврале. Я ему сунул бизнес-план, он полистал и сказал: «Да, круто». Уже в апреле мы подписали term sheet (предварительные условия сделки), а дальше началась юридическая экспертиза.
К несчастью, в июле в США грянул кризис. Выяснилось, что бумаги, выпущенные под ипотеку и оцененные рейтинговыми агентствами как супернадежные, на самом деле покрывают мусорные кредиты, которые никогда не будут отданы.
В августе мне позвонил Джулиан:
– Олег, вот начался ипотечный кризис. В экономике все плохо. Мы теперь боимся инвестировать.
– Джулиан, мы же провели такую большую работу! Вы все проверили, понимаете, что модель рабочая.
– Банки сейчас страдают…
– Это они в Америке страдают, а у нас в России рынок кредитных карт даже не начал развиваться.
– Да, Олег, ты прав, но пойми меня, в такие времена фонды должны закручивать гайки.
– Мы уже вложили столько сил и времени в эту сделку, и не такая большая сумма, чтобы сдавать назад.
В таком режиме мы разговаривали минут тридцать. Я нервно ходил вокруг бассейна своей виллы Le Palme в Форте-дей-Марми и плохо представлял, что будет, если сделка, на которую так надеялся, сорвется.
Но все оказалось не так страшно. По сути, Джулиан, понижал цену. Goldman Sachs собирался заплатить 15 миллионов долларов за 10 процентов, а в итоге мы сошлись на 10 миллионах плюс опцион еще на 5 процентов по немного более высокой цене. Используя ситуацию, они получили дисконт, но я все равно был доволен. На тот момент я вложил в банк 60 миллионов долларов, а они входили по оценке 100 миллионов, то есть моя доля сильно выросла в цене, а с учетом реализации опциона они вошли по оценке 133 миллиона долларов. С позиции сибирского предпринимателя, что называется «от сохи», более чем неплохо. Ведь существовал лишь бизнес-план, пусть и подкрепленный исследованиями Boston Consulting Group и MasterCard Advisors.