Репрессированный ещё до зачатия - стр. 67
Малинин, первый секретарь обкома:
– Всех критиканов мы вызовем на бюро. Примем радикальные меры. Ваши мнения?
Чубаров:
– Можно пять минут перерыва? Посовещаться.
В большую комнату сбежались все наши. Сговариваются, что и как говорить.
– Почему сегодня среди нас на эшафоте нет дорогого Евгения Павловича? – спрашивает Смирнова.
– О-о… – вздыхает Северухина. – У тебя, Валюша, на глазах аля-ля? Не видишь? Волков у нас мудрее зайца. Как кликнут сбегать на эшафот – он тут же выбрасывает белый флажок. Больничный. Я болен! Лежачий. А лежачего не бьют. Бьют, ещё ка-ак бьют! Судя по сегодняшней разборке, нашего Женюсю скоро махнут. Будем отбиваться своими силами. Только без эксцессов. Их не убедить.
И снова продолжение разборки полётов.
Чубаров, ломаясь:
– У меня претензий к докладу нет. Добавление к справке. Вот тут говорилось, что мало пишем мы о труде молодёжи. Это неверно. У нас есть прекрасная рубрика «Институт труда и таланта». Ведётся более года. Отличные материалы. Почему это не замечено?
Я чуть не подпрыгнул от гнева. Вот сволота! Лично я веду эту рубрику, а он преподносит всё дело так, будто он персонально тянет весь этот «Институт».
Чего ж греть озябшие ручки у чужого костра?
6 июля 1966
23 июля. Макароны по-скотски
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет, не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь её ясно; а то ты ошибёшься жестоко и непоправимо.
Лев Толстой. «Война и мир».
Брак – это борьба: сначала за объединение, потом – за равноправие и в конце концов – за независимость.
В.Чхан
Ну это ж сам чёрт пихнул меня зайти в библиотеку именно в ту минуту, чтоб я встретился с Лилькой. Свеженький ах бутончик, ну только что распускается…
Договорились на завтра о свидании. А где? Тут невинная Лилечка и говорит:
– У нас дома!
– Первое свидание и сразу с марксами?[72]
– А чего? Мама говорит, что ходить долго не надо. Надо сперва быстренько пожениться, а тогда и ходи хоть до самой смерти.
Меня это заинтриговало.
Надел чёрную рубашку. Иду.
Попался на пути Кириллов. Весело несётся навстречу под руку с какой-то клещихой. Увидал меня – состроил видок прокудливый. Отозвал меня в сторону, шепчет:
– Старик, если увидишь мою ненагляную паранджу,[73] скажи, что я в командировке. А тебе по секрету шукну: еду со своей лаларой на всеночный бадминтон.
Переступил я порог и нарвался на накрытый к чаю стол. Меня поразила громоздкая позолоченная конфетница с горой медовых пряников «Левша».