Разъяснение воскресных и праздничных Евангельских чтений - стр. 2
Во всем Евангелии нет ничего более странного, «нелогичного», и в то же время несомненного и радостно-волнующего, чем описание таинственного сорокадневия продолжающегося пребывания Воскресшего в посюсторонней жизни, сорокадневного Его восхождения от земной действительности к небесной. Это сорокадневие – период неизъяснимого, но явственного проявления и единения во Христе Иисусе двух миров: видимого и невидимого, естественного и духовного. Это начало свершения того, о чем вещает кондак Вознесения: «еже о нас исполнив смотрение и яже на земли соединив небесным…» Господь Иисус Христос мог быть зрим еще в трехмерности, но уже не занимал место в этом мире и не был подчинен его законам. Раньше Он приходил и уходил, теперь Он появляется и исчезает. Он доказывает ученикам, что Он не «призрак», а тот же Иисус из Назарета, убеждает их в тожественности Своей и даже показывает, что тело Его сохраняет свои особенности: прободенные руки, ноги и ребра. Но в то же время Господь обнаруживает и другой образ существования, другое состояние Своей телесности (прославленное, духовное). В течение сорока дней Воскресший еще продолжает Свое «пророческое служение» – завершает подготовку учеников. Говоря им о Царствии Божием (Деян. 1, 3). Он наконец «отверзает им ум разумети Писания» (Лк. 24, 45).
Божественность Господа Иисуса Христа с наибольшей силою выражена в Евангелии апостола Иоанна, и он же наиболее настаивает на основном значении телесности Сына Божия. Именно евангелист Иоанн подробно сообщает о «верном неверствии» апостола Фомы. Фома Близнец через касание, «трепетен, ощути действо, Спасе, сугубое двема естествома, в Тебе соединяемое неслиянно» (канон, песнь 7-я). Антихристовым называет святой Богослов всякое учение, «не исповедующее Иисуса Христа, пришедшего во плоти» (1 Ин. 4, 3). Тайнозритель, начиная свое Евангелие, не говорит, что Слово (Логос) стало человеком, а, чтобы утвердить (против докетов и «спиритуалистов» разных толков) и объявить непререкаемым воплощение, подчеркивает: Слово плоть бысть (Ин. 1, 14; ср. 1 Ин. 1, 1–3). Логос не снисходил на человека и жил в нем. Нет: Бог стал человеком. Сын Человеческий не оставил, не сбросил Свое человечество, а вознес его, ввел в недра Святой Троицы – «одесную Отца». Потому и всеобщее воскресение не есть освобождение от тела. Оно есть коренное изменение, преображение тела «униженного» в тело «сообразное славному Телу Его» (Флп. 3, 21). «Тело не есть смерть, но тело было делом Божиим, а тление и смерть введены грехом» (Иоанн Златоуст). Прикосновением «любопытной десницы» к жизноподательным «огненным ребрам» Воскресшего побеждается неверие Фомино и в первый раз на земле человеческие уста называют Учителя Иисуса, Христа Мессию, – Богом. Но пройдут еще века прежде чем Святая Церковь соизволит закрепить в отточенных понятиях и выразить в боговдохновенных словах истину Богочеловечества, от начала Ей ведомую и присущую. «Что это значит, воскреснуть из мертвых?» спрашивали друг у друга ученики Христовы, сходя с горы Преображения (Мк. 9, 10, см. с. 110). Дерзновенно было бы сказать, что теперь мы знаем, что значит воскреснуть. «Еще не открылось, что будем» (1 Ин. 3, 2). Но ликует в день восстания Христова ведущая божественные тайны Святая Церковь, непорочная Невеста Христова, «зряще исходящего Христа из гроба яко Жениха». Приглашает она и нас, «людей Божиих святых», очистить чувствия и, «образов сбытие зряще, веселитися божественне, яко воскресе Христос, яко всесилен» (из Пасхального канона).