Разоблаченная Изида. С комментариями. Том 2 - стр. 59
Вот это та церковь и то священство, которые в XIX веке оплачивают 5000 священников, чтобы они проповедовали народу Соединенных Штатов неверность науки и непогрешимость римского епископа!
Мы уже отметили признание одного выдающегося духовного лица, что исключение Сатаны из богословия было бы роковым для существования церкви. Но это правдиво только отчасти. Князь греха ушел бы, но сам грех выжил бы. Если бы дьявол был уничтожен, «Догматы веры» и Библия остались бы. Короче говоря, было бы так называемое божественное откровение и существовала бы необходимость в притворно вдохновенных толкователях. Поэтому мы должны рассмотреть подлинность самой Библии. Мы должны изучать ее страницы и увидеть, действительно ли они содержат заповеди божества, или же это только компендиум древних преданий и вековых мифов. Мы должны пытаться истолковать их сами – если это возможно. Что же касается ее лицемерных толкователей, то для них мы находим единственную связь с Библией в том, что их можно приравнять к человеку, описанному мудрым царем Соломоном в своей «Книге Притчей» – к человеку, совершающему эти «шесть… даже семь» вещей, что ненавидит Господь, а именно:
«Глаза гордые, язык лживый и руки, проливающие кровь невинную, сердце, кующее злые замыслы; ноги, быстро бегущие к злодейству; лжесвидетель, наговаривающий ложь и сеющий раздор между братьями». [«Притчи», VI, 16–19].
По которому из этих обвинений остался безвинным длинный ряд людей, оставивших отпечатки своих ног в Ватикане?
«Когда демоны, – говорит Августин, – проникают в тварей, они начинают приспосабливаться к хотению каждого… Для того, чтобы привлечь людей, они начинают совращать их тем, что симулируют повиновение… Как может человек знать, если сами демоны не научили его, что им нравится или что им не нравится: какое имя их привлекает или какое имя принуждает их к повиновению, всему этому искусству, короче говоря, магии, всей этой науке магов?»[121]
К этому впечатляющему рассуждению «святого» мы добавим, что ни один маг никогда не отрицал, что он научился этому искусству от «духов», будь это медиум, при котором они [духи] действуют независимо от него, или будь он посвященный, которого посвятили в науку «вызываний» его отцы, которые знали ее раньше его самого. Но кто же тогда научил экзорциста, священника, который сам себя облекает властью не только над магами, но даже над всеми теми «духами», которых он называет демонами и дьяволами, как только обнаруживает, что они подчиняются кому-либо другому, кроме его самого? Должен же он был научиться где-то от кого-то овладению той властью, какой он притворяется обладающим. Ибо «…как может человек знать, если сами демоны не научили его, какое имя их привлекает и какое имя принуждает их к повиновению?» – спрашивает Августин.