Разлюбовь, или Злое золото неба - стр. 29
Глава 8
В пятницу, часов в двенадцать, ты позвонила мне на мобильный и сказала, что нужно поговорить. Я был на кухне, читал Керуака, краем глаза следя за иллюминатором машины, в которой крутилось белье.
Ты приехала ровно в три.
– Сегодня тепло! – сказала ты, вешая сумочку на крючок и начиная расстегивать сапоги, по обыкновению начиная с правого. Ты была в кожаном плащике, слегка подкрашенная, умеренная, одно слово – студентка Анна Евгеньевна Теплова, будущий картограф, Россия.
– Подай, пожалуйста, тапочки, – попросила ты, даже интонационно выстраивая свою речь в полном соответствии с правилами русского языка. И вся ты сегодня была такая правильная, чистенькая, чинная, полная скрытого целомудрия, что у меня аж скулы сводило. Словно это и не ты была вовсе, а кто-то чужой.
– Хорошо выглядишь! – только и сказал я, думая, что речь, скорее всего, пойдет о каких-то твоих институтских проблемах. А может, какое-то более выгодное жилье подвернулось, и сейчас будем держать совет.
Мы пили чай, а к чаю была халва и длинный батон. Держа спину идеально прямой и слегка оттопырив мизинчик, ты кушала халву чайной ложечкой и делала крохотные глотки чая. Что это с тобой? Я терялся в догадках, но виду не подавал.
На стиральной машине у меня лежала рукопись рассказа «Неразменный стольник» Сашки Райкова, который выбрал нас с Рашидом оппонентами. В ближайший вторник будет обсуждение рассказа, и нам с Рашидом отведена роль основных ругателей и хвалителей, этаких Сциллы и Харибды, между которыми рассказу надо будет пройти и по возможности не потерять такелаж. В рассказе один мужик нашел под камнем сторублевую купюру, и как только он ее пропивал, она заново появлялась под тем же камнем. Тема была не нова, ну а что может быть нового в литературе? Свежий взгляд на предмет разговора? Только вот где его взять, свежий-то взгляд, если мы читаем одни и те же книги, ходим по одним и тем же дорогам, спим на одном и том же боку. К тому же, так сказать, проблемы с судьбой. Нет за плечами того, что называют Судьбой, а есть серенькое бытие, которое и определяет сознание. Лучшие книги уже написаны; мы отдыхаем.
– Валерий Ильич в больнице, – тихо сказала ты. – Попал в аварию.
Я чуть не подавился батоном.
– В аварию?
– Ну да. Ехал на машине, а в него грузовик врезался. Руку сломал, ногу, несколько ребер… Просил тебя зайти и как можно скорее. Вот адрес. Просил лично передать, не по телефону. Не знаю, правда, почему.
– А сразу почему не сказала? – Я начал стремительно одеваться. – Ля-ля какие-то развела… Тьфу!
Уже минут через сорок я подходил к больнице на Кавказском бульваре. Прием посетителей был с 16 до 19, народу внизу толпилось много, и пока мне выписывали пропуск, пока ждали лифт и провожатую медсестричку, часы пробили 18.00.