Рассвет никогда не настанет - стр. 11
***
В этой темнице была выцарапана надпись на стене: «Накормите голодные души». Понятия не имею, что это значит…
Я провёл здесь так много времени. Сколько прошло? Двое суток? Трое? У меня ещё оставалось немного воды. Чуть меньше половины литра. У меня осталась ещё пара грелок. Аккумуляторы в фонарях всё ещё работали. Я берёг энергию и много времени проводил в темноте. Я отключил телефон, потому что даже в службу спасения дозвониться не удавалось.
И мне больше нечем было кормить того уродца. Сидя взаперти, мне пришлось расчленить тело своего друга с помощью складной лопаты. Я отрубил ему руки, отрубил ему ноги, я собственными руками разделал его туловище. Я размозжил ему голову, чтобы она пролезла свозь решётку. И даже кровавые остатки я выгреб через порог.
Этот белый монстр всё сожрал и обглодал кости. Я смотрел, как он ест останки. Прости Кира. На что я надеялся? Думал, что смогу его накормить и он успокоится. Думал, рано или поздно этот урод захочет спать. Да я и сам рассчитывал немного поспать, так, чтобы тощий уродец не пытался вломиться ко мне.
Все мои планы пошли прахом. Я истратил доступные мне средства, потому что боялся попытаться выбраться из темницы, в которой сам и закрылся.
А тот бледный уродец менялся по мере насыщения. Он перестал шипеть, вопить и фыркать, он уже не ходил сгорбившись. Теперь он ходил как человек и даже держал спину ровно. Его взгляд стал осмысленнее. Он стал вглядываться в моё лицо, словно пытался распознать эмоции. Он тихо издавал звуки, будто пробуя произносить слова. Почти как человек… И когда он в последний раз приближался ко мне, он не бросался на решётку, а стал рассматривать железные проушины и кусок стального прута. Он начал соображать.
Ещё немного и этот уродец додумается, как открыть дверь. И он по-прежнему хотел меня убить, хотел меня сожрать. Он щёлкал зубами и смотрел на мою шею с вожделением. Он всё ещё был голоден.
Мой желудок тоже, как говориться, к позвоночнику прилип. Но я не думал о еде, мне бы не полез кусок в горло после всего, что я сделал, но ещё немного и я бы начал слабнуть. Я бы уже не смог бежать, у меня бы не осталось сил драться в случае чего.
Я знал: этот уродец неизбежно вернётся и попытается ворваться ко мне. Он не уснул и не потерял бдительность. Ему надо меня достать. Поэтому у меня остался последний шанс: попытаться уйти. Уродец придёт, ожидая получить очередной кусочек мяса. Где его теперь взять?
Только оторвать от себя… И почему тогда мне это показалось хорошей идеей?
Мизинцы. Не такие уж и нужные пальцы. А у меня они были здоровые. Сгодились бы за приманку, чтобы швырнуть в сторону и побежать, что есть мочи. Иначе мне самому скоро придётся грызть свои пальцы, чтобы не умереть от голода.