Пятая печать - стр. 8
– Ну конечно! – сказал часовщик.
– Вот и я говорю, – включился опять трактирщик, – что вовсе не все равно, как человек обходится с мясом. Укладывает моя жена грудинку на доску, берет нож…
Но Дюрица прерывает его:
– Некрасиво, дружище Бела! Вы совсем забываете о приличиях! Если мне память не изменяет, рассказ о приготовлении грудинки начал господин Кирай. Проявите тактичность и дайте ему досказать.
Книжный агент пристально посмотрел в глаза Дюрице.
– Разве я неправ? – спросил у него часовщик.
– Вам не стыдно? – тихо покачал головой Кирай. – Вы думаете, я не вижу, чем вы тут занимаетесь?
– Вы свихнулись, приятель?! – возмутился Дюрица и окинул глазами собравшихся: – Я беру его под защиту, а он отвечает мне в таком тоне… Что вы на это скажете?!
Трактирщик взял столяра за лацкан:
– Если дело имеешь с грудинкой, то нужно взрезать ее вдоль прожилок…
Столяр согласно кивнул и положил руку часовщику на плечо:
– Это вовсе не значит, – сказал он, – что в тисе я ничего не смыслю.
– Стыдно, право же стыдно, – не сводя газ с часовщика, продолжал упрекать его Кирай.
– Ну что вы пристали ко мне?
– Неужто вас, взрослого человека, тешат такие забавы?
Дюрица передернул плечами:
– Со свету сживете своими придирками.
В этот момент дверь распахнулась, и из тумана вынырнул низенький человек в пальто с поднятым воротником. Он замешкался на пороге, пытаясь закрыть за собою дверь.
– Нельзя ли поживее, любезный? – поднялся со своего места трактирщик – Не знаете приказа о затемнении? Еще наведете на нас патруль!
– Добрый вечер, – поздоровался человечек, одной рукой еще держась за дверь, а другой сняв шляпу. – Я бы с радостью, да вот не могу. – Он спустился по низкой лесенке.
Только теперь все увидели, что у него нет одной ноги и из штанины торчит деревяшка с резиновым наконечником.
– Ну, это другое дело, – сказал Дюрица, взял стакан и, откинувшись на спинку стула, повернулся к Кираю: – Будьте любезны, перестаньте на меня таращиться!
– Как вам только не стыдно? – в третий раз произнес книжный агент, который не мог простить Дюрице, что это из-за него он не закончил свой рассказ о грудинке. – У вас никакого почтения. Ни к чему.
– Ну вот, опять безответственное заявление. Между тем я не меньше, чем вы или супруга нашего друга Белы, почитаю грудинку – с чесноком или без оного! Ну что там, на улице, – густой туман? – обратился он к новому посетителю, который, постукивая протезом, направился к стойке, расстегивая на ходу пальто.
– Да уж, честно сказать, – улыбнулся тот, – мог бы быть и пореже.
– А вот я как-то раз в такой туман попал, – начал Ковач, столяр, – пальцев вытянутой руки не видел. Было это в 1929 году, в то время я в Бекешчабе, на юге работал. И самое интересное, что это случилось в августе.