Пять шагов навстречу - стр. 84
Получаю ключи и сломя голову, несусь по лестнице на второй этаж.
Отпираю дверь и забрасываю чемодан, следом захлопываю с такой силой, что здание трясётся.
– Ты не влюблена в него, – проговаривая эти слова, вкладываю в них уверенность и веру.
Шаги туда-обратно.
Пинок ножки кровати.
Тяжёлое пыхтение и круговорот одной фразы вслух, чтобы самовнушение наконец-то начало работать.
Я произнесу эти слова, даже если разбудят среди ночи. Они должны звучать, как клятва солдата, заступающего на службу. Я не верю в любовь с первого взгляда, и даже во влюблённость. Невозможно влюбиться во внешность. Обычно она обманчива, за симпатичной мордашкой может скрываться жестокий убийца, за бездомным – добряк, который отдаст последний кусок хлеба. Для чувств нужно хотя бы знать человека. И я уже достаточно знаю Мэйсона, черт побери. Я отказываюсь верить в то, что за внешностью и повадками хулигана, который идёт по головам и топчет сердца – скрывается что-то нежное и мягкое. Но он уже проявил мягкость, когда безвозмездно отдал конспекты, заметил ошибку в докладе, и ничего не сказал из-за того, что в библиотеке пресекли моё враньё.
Стук в дверь, и я вновь распахиваю её, из-за чего сквозняк влепляет пощечину.
– Докажи, что я не прав.
В следующую секунду губы Мэйсона обрушиваются на мои, из-за чего ноги подкашиваются. Я хватаюсь за его плечи, в надежде удержать равновесие. В сознании щёлкает рубильник, отключая здравый рассудок и включая чувства, благодаря чему, отвечаю на поцелуй.
Но Мэйсон тут же отступает, разрывая физически контакт.
Тёмные глаза впиваются в мои и, прикусив нижнюю губу, он облизывает её языком. Я буквально вижу, как подобно песку, между его пальцев рассыпаются осколки моего будущего разбитого сердца.
– Жить с отрицанием, а? – улыбается он, после чего, отклоняется в сторону лестницы и скрывается за поворотом
Что. Я. Натворила.
Глава 16
Мэйсон
Она даже не повернулась в мою сторону. Это так забавно наблюдать. Что делает человек, который безразлично относится к другому? Ничего. Он может смотреть в глаза, может разговаривать, может находиться на одном квадрате по одной простой причине – ему наплевать. Но Трикси упрямо уставилась на доску. Я бы поверил её словам, если бы она без доли сомнения посмотрела на меня, не страшась встречи глазами. Но нет. Час. Ровно час я смотрю на неё, а она смотрит на доску или в тетрадь. Как только я появляюсь – она сворачивает за ближайший поворот и с видом особой важности, спешит убраться прочь. Вряд ли её бегство от самой себя можно назвать хорошей затеей. Итак, это второй день игнорирования.