Путеводитель потерянных. Документальный роман - стр. 43
Что же?
Она не написала свою книгу. В ней должны быть не только те, кого мы сдали в Зал памяти, но и Шимон, и Герман, и Яэль, и многие другие, о ком она обязана рассказать.
В течение года я получала от Мауд разные истории с непременным моралите в финале. Еврейская община Простеёва пообещала издать книгу, так что Мауд писала по-чешски.
В то время, когда она сочла, что все готово, я работала в Лос-Анджелесе над новой обширной экспозицией Фридл. «Отправь в Простеёв как есть, пусть перепечатают и соберут хотя бы по темам, а я вернусь, и мы все сделаем», – предложила я ей. Через полгода я села за ее компьютер с чешской клавиатурой, и мы довели дело до ума. Единственная моя придирка относилась к названию: «Что не сгорает в огне». Так называлась и английская версия фильма о Мауд. Куда лучше была ивритская: «Встретимся». Но Мауд огненный пафос не коробил, и я сдалась.
«Лена, без твоего таланта, без твоего желания помочь эта книга никогда бы не увидела свет. С любовью и благодарностью. Мауд», – написала она ровненьким почерком по-чешски.
– Приписать на английском и иврите? Или подождем, когда переведут?
– Подождем.
Это желание Мауд тоже исполнилось.
Осенью 1999 года венский реставратор раскрыл пакетики, разложил их содержимое на специальной японской бумаге, укрепил лепестки и стебельки, зафиксировал бумагу, в которой хранились цветы.
Помещенные между пуленепробиваемыми стеклами, они долго путешествовали по свету вместе с выставкой Фридл. На бирке значилось: «Цветы, подаренные Мауд Штекльмахер (1928 г. р.) Германом Тандлером (1917–1942) в 1941–42 гг. в городе Простеёве».
В марте 2018 года Мауд стукнуло 90. Для своих лет выглядит она прекрасно, правда, одна из дому не выходит, только с филиппинкой, которую, вопреки желанию, приставили к Мауд ее разумные дети. Но тут она сама виновата. Не была такой хорошей матерью, как ее мама, и, уж конечно, никогда не была такой хорошей бабушкой, как ее бабушка. Внуков она любит, в правнуках души не чает, но что она им может дать, если они даже суп в телефоне варят. Лук класть? Щелк-щелк, лук там.
– Умру, и все окажется на помойке, – сказала Мауд, отпирая шкаф, куда перекочевали вещи из сейфа. – Думала про Яд Вашем, но, скажу тебе по правде, хоть мне и очень стыдно, нет у меня доверия к Израилю. Здесь может произойти что угодно.
– Третья мировая война?
– Не знаю. Америка кажется надежней.
Сдадим в Америку, лишь бы Мауд была спокойна.
Я послала перечень предметов с фотографиями в архив вашингтонского музея Катастрофы. Вскоре Мауд позвонили, к ней прибудет их сотрудник, все посмотрит, и они договорятся о цене. Но как такое продавать?