Путешествие за Истиной. Том 2. О любви - стр. 94

– Он успокоился!

Из пролома в стене тут же показался разозлённый наагасах. На его лице красовалась свежая ссадина, а все волосы и нарядный кафтан были припорошены белёсой пылью. Увидев детёныша, наг ненадолго замер, словно удивившись, что застал его здесь, а затем в его глазах мелькнуло какое-то понимание, и он взбешённо зашипел:

– Кажется, я знаю, кто отравитель!

И медленно пополз к испуганно заверещавшему зверёнышу.

– Ой, он его сейчас убьёт! – пискнула Вианиша.

Дарилла прошмыгнула под рукой охранника и бросилась вперёд.

Риалаш уже хотел схватить зверька и поднять вверх, чтобы посмотреть в его бесстыжие глаза, но тонкая изящная рука выхватила малыша у него из-под носа. На него взглянули испуганные глазища Дариллы, а затем девушка, одной рукой прижав к своей груди зверёныша, второй задрав юбки чуть ли не до колена, бросилась прочь по коридору, оставив нага удивлённо смотреть ей вслед. Проскользнув мимо двух оборотней, она понеслась дальше, и вскоре её топот зазвучал на лестнице. Вианиша взглянула сперва на нага, потом на бессознательного Низкана и бросилась следом.

– Фух, ну и пылища! – через пролом, обмахиваясь, прошёл консер Вотый. – Славно он тут постарался.

Риалаш вздохнул, успокаиваясь, и довольно ровно ответил:

– Ущерб я возмещу.

– Что ж, не буду спорить. Порадуем наагашейда.

Риалаш не очень весело усмехнулся. Да-а-а, отец будет в полном восторге!

Лекарь отошёл от распластавшегося на кровати Низкана. Бывший вольный всё ещё был без сознания, но наагасах и консер решили, что пока рано приводить мужчину в чувство.

И Риалаш, и господин Хеш всё так же были присыпаны пылью и немного раздражены. Господин Ханеш остался разгребать последствия буйства Низкана. Благо что никто не пострадал. Синяки и царапины в расчёт не брались. Но трапезная зала была разгромлена в хлам.

– У вас весьма интересные спутники, – пробормотал консер, когда они шли в сторону покоев Низкана.

– Сам не устаю поражаться, – процедил сквозь зубы Риалаш.

Лекарь, высокий тощий оборотень с русыми волосами, подошёл к консеру и наагасаху и сообщил:

– Отравление. И яд, как предположил наагасах, принадлежит плоскомордой крылатой собаке.

Риалаш выругался сквозь зубы.

– А я говорил, что он ядовит, – недовольно прошипел брату Доаш.

Охранники расположились у дверей комнаты на случай, если Низкан придёт в себя и всё ещё будет в плохом расположении духа.

– Но у этого мужчины весьма крепкий организм, – лекарь чуть удивлённо приподнял брови. – Если бы не ранение и не потеря крови, которые ослабили его природную защиту, то он ещё долго мог бы терпеть ежедневные воздействия яда, прежде чем сорвался бы в подобное состояние.