Путь с войны - стр. 34
– Так, – сказал Загорский, не оборачиваясь. – Вижу истинно русского человека! Не мои слова, а Ленина! Про великоросса-шовиниста, в сущности, подлеца и насильника, каким является типичный русский чиновник. А вы товарищ Сметана и есть чиновник, хоть и от «уголовки». И вы, я смотрю, скатываетесь к старорежимному образу мысли. И все эти годы, интернационализм даром?! Для советского человека, для коммуниста нет ни эллина, ни иудея. Ни славянина, ни азиата. Товарищ Сметана!
Николай Прокопьевич вскочил. Принялся застегивать застегнутую пуговицу на воротничке.
– Сделайте одолжение, оперуполномоченный Сметана, чтобы я этих расовых высказываний больше не слышал. Мы с кем воевали четыре года?! С расизмом! Для чего?
– Виноват, товарищ капитан, – промямлил Сметана. – Больше не повторится.
«Чтоб победивший дракона, не стал драконом, – подумал Ветров. – Эх, Феликс, Феликс». Ветров с негодованием смотрел на Сметану, бессловесно осуждая его за такие слова, хотя сам час назад называл азиата и косоглазым, и чуркабесом.
– Я имел в виду, что внешность, – лепетал Сметана. – Что азиатов мало.
– Хватает их тут, – сказал Серега Гаврилов
– Все равно мало! Дать директиву всех таких задерживать аккуратно, а потом сверить. И легенды не надо никакой! Сказать: «Задержите. Надо».
– Это мы по своей линии уже сделали, – заметил Ветров.
– Вариант перебежчика, думаю, тоже исключать нельзя, – сказала Вилена.
– Наши работают, – буркнул Ветров.
– Ваши наработают, – протянула Вилена. Она была зла на майора за «чайку, хозяюшка».
– Изучаем документы. Думаем, – подвел итог Загорский, вернувший деловитость после вспышки гнева. – Особое внимание на материалы оперустановки по месту службы. Итак группа свободного поиска, предварительно подбиваем: На вас, Гавриловы – транспорт, попутки, вокзалы, всё. На вас, Вилена, пресса. Вы, Борис, коль пожелали, отрабатывайте связи. Земляки, сослуживцы. Майор Ветров занимается по своей линии. Если ваши поручения сработают, то всем будет проще. А вы, товарищ Сметана, не хотите работать головой – работайте ногами. В своем прямолинейном, жандармском стиле. Район поиска при надобности расширяем на восток. Надеюсь, далеко от Берлина он нас не заведет. Всё! Врываемся!
3.
Кружевная тень от кроны одинокого дерева накрывала усохший холмик. Ырысту Бардин стянул с головы пилотку и встал на колени.
Небольшое поле было именно полем. Возможным сенокосом или пастбищем. Не тем, чем было еще в марте – не полем боя. Ырысту достал нож и взрезал бок бугорка. Вытер лезвие о рукав. Глина пахла гнилью.
Бардин вынул из кармана бумажный треугольник, из складок которого посыпались крошки махорки и хлеба. На самодельном конверте поверх имени адресата – сержант Константин Мизандали – штамп военной цензуры. Ырысту опустил письмо в бороздку на холмике и произнес: