Размер шрифта

Путь через века. Книга 4. Свет счастья - стр. 17

Харакс, обычно крикливый и болтливый, присмирел и внимал сестре, как ребенок, лишь блестя глазами и согласно кивая. Рядом с сестрой этот неуравновешенный здоровяк превращался в десятилетнего мальчишку. К нам присоединились младшие братья с женами. Уже вечерело, когда Харакс попросил сестру спеть. Девушки принесли ей лиру. Я заметил, какие у нашей хозяйки крепкие пальцы – мозолистые, с надежной защитой, позволявшей им часы напролет, не кровоточа, извлекать звуки из струн; глядя на эти закаленные трудами руки, я с тоской вспомнил свою египетскую возлюбленную Мерет. В бледно-алой тени тамарисков поднялся мелодичный шепот:

Я жажду и горю.

Снова Эрот жестокосердый

Нежно и горько меня терзает,

Неуловимо в меня проник.

Снова Эрот крушит мое сердце,

Подобно шквалу, тому, что с неба

Обрушил на кроны слепую ярость.

Ты пришел не напрасно,

Я тебя ждала.

Ты зажег в моем сердце огонь,

Он жарко горит.

Я не знаю, что делать мне,

В груди живут две души.

Я не знаю, что меня, одержимую,

От гибели бережет,

От заросших лотосом берегов.

Ты меня забыл[2].

Перебирая струны лиры, наша хозяйка расшевелила и струны моей души. Ее низкий приглушенный голос сливался с текучими арпеджио, она пела не о чьей-то любви, а о любви вообще, будя во мне всполохи воспоминаний; она объединяла их именем Эрота, этого божества, чьи визиты мы так ценим. Никогда прежде я не слышал столь безыскусных слов, тревожащих знакомые, но до сих пор не высказанные чувства. Обернувшись к Нуре, я увидел, что и она испытывает то же смятение. Нас глубоко тронули эти короткие стихи. Они не только напомнили нам сокровенные мгновения нашей жизни, но и показали, что в самой глубине все люди схожи. Говоря о себе, наша хозяйка говорила и обо мне, и о нас всех. Ее поэзия ткала неожиданные связи, создавая особое братство слушателей.

Звуки умолкли, и мы тотчас присоединились к шумному хору собратьев, которые требовали новой песни.

Богу равным кажется мне по счастью

Человек, который так близко-близко

Пред тобой сидит, твой звучащий нежно

Слушает голос

И прелестный смех. У меня при этом

Перестало сразу бы сердце биться:

Лишь тебя увижу, уж я не в силах

Вымолвить слова.

Но немеет тотчас язык, под кожей

Быстро легкий жар пробегает, смотрят,

Ничего не видя, глаза, в ушах же —

Звон непрерывный[3].

Удивительно! Эти любовные жалобы хотелось слушать вновь и вновь. Сколько счастья в этой боли! Сестра Харакса так сумела выразить любовную тоску и томление, что хотелось тотчас заболеть этим недугом. Ее стенания превращались в хвалебную песнь, рыдания становились восторгом.

Страница 17

На следующую страницу