Путь через века. Книга 4. Свет счастья - стр. 16

На пороге дома нас встретила женщина.

– Вот моя сестра.

Чего я ждал? Харакс столько о ней твердил, что я вообразил ее рослой и представительной. Но она была маленькой. Он на все лады расхваливал ее красоту, но передо мной стояла женщина самой заурядной внешности, пусть и не лишенная прелести, однако обещанного великолепия в ней не было. Славословия ее исключительному могуществу и влиянию никак не вязались с бесхитростной улыбкой, осветившей ее лицо.

Она радушно нас приняла. Меня гирляндой окутал ее теплый, солнечный голос, и, может, причиной тому была оживленная фразировка ее речи, гибкая и близкая к танцу, а может, и дружеский тон. Вдруг мы с Нурой ощутили себя самыми важными персонами на свете.

Она пригласила нас в круг деревьев, где были расставлены кресла. Три девушки поднесли нам напитки, лимонад, анисовую воду, и завязалась непринужденная беседа. Нам было хорошо под тамарисками, розовые хлопья которых процеживали солнечный свет, не преграждая ему путь и не слишком его остужая.

Пусть мы и не все улавливали в потоке греческого языка, однако владели им довольно, чтобы понимать сестру Харакса, отвечать ей и ценить тонкость ее формулировок, всегда искрящихся находками.

Наслаждаясь возвращением на твердую почву, я внимательно следил за хозяйкой дома.

Ей было хорошо за тридцать, но она излучала свежесть. Ее чудесные рыжие волосы были усыпаны фиолетовыми цветами и пенились над ее чистым, высоким лбом. Прямой нос, красиво очерченный рот, затененные длинными ресницами глаза – поначалу они показались мне ничем не примечательными, но в них таился ее взгляд, пленительная смесь насыщенности и отрешенности. Легкая полнота сладостно округляла ее силуэт, не утяжеляя его, но придавая любому его ракурсу обаяние и нежность. Эта черта говорила о ее чувственности, жизнелюбии, гурманстве и единении с чарующим пейзажем, щедро одарявшим фруктами, цветами, виноградниками и птицами. Гладкой и упругой шелковистой кожей сияли и ее золотистые голени, и прекрасная грудь, свободная от всяких пут и ясно угадываемая под легким платьем.

Наша беседа замерла, покинув свое прежнее русло. Девушки предложили нам дивных яблок, и я заметил, что вдоль тамарисков, оплетая их стволы и ветви, цветут розы; от них шел чарующий аромат.

Мы и заметить не успели, как сестра Харакса гостеприимно устроила нам на Лесбосе жилье и определила подробности нашего пребывания. Не слушая смущенных протестов, она отдала нам в распоряжение дом, соседний с фамильной оливковой рощей, обещала объявить во всеуслышание о моих врачебных навыках и перечислила ближайшие празднества – процессии, балы, состязания в танцах, пении и поэзии, загодя пригласив нас к участию во всех развлечениях.