Публицистический интим - стр. 13
С точки зрения мужчины, чем этим всем заниматься – лучше сдохнуть.
Поэтому мужчина принимает компромиссное решение: он соглашается, что женщина, жена – в доме главная.
И сам делает, что хочет.
Но я вообще не об этом.
У Жванецкого жена моложе на тридцать лет.
И вот – она пришла в дом – и он её слушается.
Не будем говорить, что он ей годится в папы или даже в дедушки.
Она жена. И она в семье – главная.
Женщина всегда будет главной в семье.
Потому что она даёт жизнь. Она её выращивает, оберегает. И – очаг, носки, завтраки, полы…
С каким бы своим возрастом она не пришла в свою новую семью…
День пионерии
День пионерии! Ура!
И, кто только меня сегодня не поздравил!
А, вообще – это один из моих профессиональных праздников. Я, почти пять лет, проработал во Дворце пионеров!
Вокруг меня там были сплошь бывшие пионеровожатые. Чуть что – «Будь готов-всегда готов!» – и взлетает рука в привычном приветствии.
А я – хорошим был пионером. Учился на «четыре» и «пять», не высовывался. В начальной школе всё время был старостой класса. До сих пор не знаю, что это такое. Выбрали – и всё.
Запомнился приём в пионеры.
Когда стали зачитывать «Я, юный пионер!..», Люська Дворжецкая не выдержала и упала в обморок. Торжественная минута. Сильное было напряжение. Я оказался мальчиком крепким. Поэтому, кроме этого Люськиного обморока ничего больше о судьбоносном событии не запомнил.
Уже через три года у Люськи раньше всех выросли груди, и её все наши мальчишки стали наперебой тискать. И она никому не отказывала.
Думаю, тот памятный день, когда её принимали в пионерки, не прошёл бесследно для детской психики.
А ещё я совершил поступок, которым гордился, как пионер.
Однажды в наш совхоз заехал на грузовике дядька, которому нужно было продать за три рубля бочку бензина. И он спрашивал, у кого в посёлке есть машина. Машины были у дяди Стёпы и у дяди Феди.
И я не только сказал, что можно поехать к ним. Я ещё вызвался показать, где они живут.
Помню, как встал на подножку машины и мы поехали. Мой алый галстук юного пионера развевался на ветру. Как знамя.
Я чувствовал себя и Валей Котиком, и Павликом Морозовым. Я тогда не знал, какая сволочь, этот Павлик. Как и того, что помогаю неизвестному дядьке сбывать краденый бензин.
Ехать на подножке машины с алым галстуком на ветру и, как Чапаев, показывать рукой шофёру, куда заворачивать – это было круто!..
Нет, не чужой мне этот праздник, День пионерии!
Кто ж знал?
На жд вокзале провожал жену в Оренбург. До отправления ещё полчаса. Нужно подождать, когда первый путь освободит куцый пассажирский составчик без опознавательных знаков.