Птичий отель - стр. 47
Она бы и еще поплакала – по своему Тимми и всему остальному, – но нужно было действовать. Такое пирожное лучше есть свежим.
За неимением другой упаковки девушки сложили макаруны в коробки, где бабушка хранила скидочные купоны. Купоны перекочевали в буфет. Подхватив товар, девушки отправились торговать.
Ноэми предложила цену по три доллара за десяток макарун: ведь это не просто очень вкусное пирожное – такого не найти на всем Среднем Западе. Лейла предложила понизить цену. Для сравнения: пачка «Орео» или «Инжир Ньютонс» стоила меньше пятидесяти центов.
«Орео»? «Инжир Ньютонс»? Нет, Лейла просто ничего не понимает! Это же макаруны! Разве может стоить пятьдесят центов выпечка, вкус которой уносит тебя через океан, к берегам Сены? Ну, если, конечно, человек действительно хочет унестись через океан. Жители городка Эззампшен (все, кроме Лейлы) не хотели никуда уноситься.
И вот эта странная парочка – девочка девяти лет и ее французская девятнадцатилетняя тетушка на сносях – сложила коробки в большую корзину и занялась подомовым обходом, предлагая купить свое необыкновенное пирожное. Пять штук купила женщина, чей медовый месяц с ныне покойным мужем давным-давно прошел не где-нибудь, а в Париже. И еще пара человек попросили по паре пирожных на пробу.
Домой Лейла с Ноэми вернулись с выручкой в один доллар пятьдесят центов и девяносто пятью вкуснейшими, пастельной расцветки макарунами.
На этом их бизнес закончился. Что не отвратило Ноэми с Лейлой от самих макарун. Если отец пребывал в хорошем расположении духа, а бабушка не запекала в духовке что-то путное вроде жаркого с тунцом или риса с консервированным мясом, Лейла с Ноэми могли испечь порцию макарун – для собственного удовольствия.
В один из зимних дней, когда живот Ноэми уже еле помещался в самом широком из сшитых для нее платьев, она сказала Лейле:
– Когда-нибудь мы съездим с тобой в Париж и я отведу тебя в свою самую любимую pâtisserie[88]. Мы закажем себе эспрессо и целую тарелку макарун. – В ее мечтах почему-то совершенно отсутствовал ребенок.
Да, а потом они отправятся к Эйфелевой башне, а потом в Лувр, где обязательно посмотрят на любимые картины бабушки Лейлы – те самые, про балерин. Лейла к тому времени будет бегло говорить по-французски – вон как у нее уже хорошо получается. И еще они сядут на велосипеды и покатаются вдоль канала Сен-Мартен.
Ребенок родился в январе: стояли такие морозы, что Эмили засунула под пальто Ноэми пару горячих вареных картофелин, чтобы более или менее комфортно доехать до больницы. Все думали, что Ноэми назовет сына Тимми, но она назвала его Джеймсом – в честь Джимми Стюарта.