Проза жизни - стр. 21

– Вот это да-а… – покачала головой медсестра Ольга. Она сегодня была вместо Светланы.

– Кто он? – осторожно спросил Вячеслав.

– О-о, это Алимов, заслуженный врач эРэСФээСэР, – с уважением сказала Ольга. – Николая Степановича весь Камышин знает. Хирург от Бога! Тебе повезло – он только что вышел из отпуска.

Охрана была недовольна. Однако прапорщик решил не усугублять ситуацию. Как-никак, не он тут начальник, вдруг придётся попасть к этому хирургу с болячками?

В коридоре началась суета, связанная с тасовкой пациентов туда-сюда. Кое-кто из них тоже ворчал и криво поглядывал в сторону Вячеслава, но… Кто же будет возражать тому, от кого зависит твоё здоровье? Теперь конвоиры устроились уже возле палаты.

Вячеслав чуть не сгорал от стыда. Он старался не глядеть вокруг, чувствуя себе прокажённым среди нормальных людей. А через полтора часа его повели на приём к Алимову.

Процедура осмотра была не слишком приятной, да куда деваться! Опросив больного и осмотрев его «пятую точку», хирург пессимистично покачал головой:

– О-о… У вас внутреннее кровотечение. Готовьтесь к операции на завтра.

– Нельзя ли, доктор, без операции? – робко возразил Вячеслав. – Не хочется шкуру портить.

Алимов пожал плечами:

– Отправитесь обратно в колонию. Пусть там попробуют вылечить без операции, если смогут. Отличный вариант умереть неповреждённым снаружи.

Вячеслав вздохнул, молча махнул рукой. «Нет в жизни счастья, оно лишь в могиле» – вылезло из закромов памяти. Не предупреждение ли то было свыше?

Обед уже ему не принесли, дали только стакан молока. Он опять уставился за окно. Вспомнились чьи-то строчки: «Ты будешь, как больной, смотреть через окно. И кожа ссохнется, и мышцы ослабеют…». М-да… Доктор никак не мог поверить, что его будут потрошить, как тушку курицы. В каком-то смятении размышлял о том и сём. «Сочиню-ка я стихи Светлане», – родилась в мозгах бредовая идея. – Кстати, как там дальше в стихотворении? «Себя преодолеть…». Нет, я не собираюсь просто так сдаваться!».

На зоне Доктор немного баловался стихами, и, вроде, даже получалось что-то дельное, как говорили его кенты. Удивительно, но голова слегка прояснилась, и будто впереди замаячила надежда. Организм вдруг обрёл второе дыхание. Как говорится, пан или пропал!

Он достал из сидора тетрадку и карандаш.

***

Утром снова появилась Светлана. Вячеслав протянул ей тетрадный листочек, сложенный вдвое:

– Это тебе…

– Эй, что это?! – вскочил прапорщик. – Не положено.

Он отобрал бумагу, развернул и скользнул взглядом по ней. Хмыкнул, видимо, вспомнив что-то своё, протянул листок медсестре: