Противоречивое, но реальное - стр. 5
Подобное счастье напоминает состояние отдельно стоящего крепкого растения, которое никто и ничто не тревожит и которое никому не нужно. Но человек не растение и должен искать счастье в постепенном приближении к желанному образу, который он сам создал в своем воображении, что несовместимо с состоянием покоя и безмятежности.
Аристотель (384-322 гг. до н. э.) определил счастье как «деятельность души в полноте добродетели» [8].
Таким образом, путь к счастью, и его главный аспект – это нравственность в рамках деятельного разума, дающего также своего рода удовольствия и приводящее к удовлетворению жизнью в целом, поскольку счастье как совершенство выбирает добродетель, а добродетель непосредственно переходит в счастье.
Тут Аристотель совершает сразу две ошибки.
Во-первых, он опять же сводит счастье к удовольствиям, но иного рода по сравнению с природными, тогда как удовольствия не имеют никакого непосредственного отношения к зыбкому облаку самого совершенного и самого желанным, как представляется человеку по крайней мере в данный момент, обозначаемого им счастьем, являясь всего лишь «приводным ремнем» жизни, делая ее не столь отвратительной.
Во-вторых, Аристотель полагает возможным через добродетель реально достигнуть счастья, но счастье, как сугубая абстракция, присутствует в бытии лишь виртуально – к нему можно стремиться, но достигнуть его невозможно.
Иначе говоря, счастье как высшее благо недоступно для человека в реальной жизни. Оно выполняет роль маяка, свет которого каждому мнится по-своему в соответствии с выбираемыми средствами для сближения с ним и мечтами о будущем. Но этот свет исходит из иного пространства, которое не имеет прямого отношения к текущей реальности, и его можно только прозреть, но не достигнуть.
Если античные философы ищут счастье в реальной жизни, то восточные философы в материальном мире его не отмечают.
Однако в личной жизни, по их мнению, счастье вполне достижимо, если приобрести хорошее жилище, отличную одежду, приятных друзей. Но этого недостаточно для полного счастья без внутреннего спокойствия. [9].
Подобная «мудрость» на самом деле далека от истины и весьма противоречива.
Хотя счастье и не встречается буквально в реальной жизни, но оно всегда освещает ее подобно солнцу, дающему своим светом жизнь ее обитателям. Вместе с тем спокойствие хорошо во сне, а в жизни нет ничего лучше борьбы, дающей простор для проявления всех способностей и намерений человека, развивая тем самым в действиях его сознание, что, собственно, и нужно для сознания от жизни.