Против злых духов. Из духовного наследия афонского старца Иеронима - стр. 3

Однажды он пришел к духовнику и говорит ему: «Отче, что-то мне стало скучно. Я узнал, что наше судно отправляется на Крумицу[4], благослови мне поехать туда для прогулки». Духовник на это ответил ему: «Тебе нельзя ехать туда, потому что ты имеешь епитимию, а на прогулке ты не сможешь сохранить ее». Но он стал упрашивать и уверять духовника, что он и на прогулке сохранит свою епитимию и вовсе не будет пить вина. Духовник, напротив, убеждал его, говоря, что это есть искушение от врага и что лучше не ездить, а то как бы не случилось какое-либо искушение, что после и поправить трудно будет. Но он настоял на своем, и духовник принужден был дать ему позволение ехать туда.

Дорогою, когда он с отцами обедал вместе, по обычаю стали пить вино и ему предложили выпить. А он или не вспомнил о епитимии или постыдился отцов – стал пить вино наравне с ними и выпил довольно. К вечеру судно пристало к берегу, к Крумице. Братия суетились, выходили на берег, а он, опершись на борт, смотрел в воду, и в это время помысел говорил ему: «Прыгни в воду, покупайся или нырни ко дну». А другой помысел говорил: «Утопись лучше». Он, испугавшись таких мыслей, поспешил выйти на берег. Тут ему другие предложили покупаться, он согласился и пошел с ними купаться[5], зашел в глубину и начал утопать. С корабля отцы, увидав, что он утопает, поспешили к нему на помощь и вытащили его на берег уже захлебнувшимся водою и без чувств. Долго откачивали его, потом стало рвать его водою, и начал он приходить в чувство. В это время в нем проявилось беснование, бес говорил в нем, что он уже двадцать пять лет владеет им, что он ему принадлежит. Потом отцы связали его, отнесли в келию и затворили, а сами пошли ужинать. Не прошло и четверти часа, смотрят – он, развязавшись, бежит рысью к морю топиться. Братия догнали его и воротили, опять связали и уже караулили его всю ночь. В это время он всё бранил духовника.

Утром он пришел в себя. Братия с ужасом стали его спрашивать: «Что это с тобою сделалось, отец Августин?» Он всё рассказал им подробно, что видел и слышал, и всех привел в ужас и содрогание своим повествованием. «Простите меня, святые отцы, что беспокоил вас своим искушением, это последовало оттого, что я не послушал советов духовника, который не советовал мне ехать на Крумицу, и я против его воли дерзнул понадеяться на себя. И вот от этого преслушания какой плод я пожал! Когда судно пристало к берегу, у меня в голове начали рождаться глупые мысли такие: “Прыгни в море и покупайся, хорошо окунуться в воду или утонуть”. От этих мыслей я смутился и поспешил выйти на берег. Там один пригласил меня покупаться, и я согласился. А как я утопал, того уже не знаю, но помню, что явились мне два арапа черных и стали меня топить. Я противился, а они усиливались погрузить меня в воду, чтобы совсем утопить, но не могли, и один сказал другому: “Что это значит, что мы не можем утопить его?” Другой отвечал: “Да вот то, что́ висит на шее у него, – оно мешает”. С этого времени я уже не помню, как меня вытащили из моря, как откачали и как я кричал и всё бранил духовника. А когда меня связали и затворили в келии, то помню, что вошли ко мне два черных человека и говорят друг другу: “Видишь ли, какие окаянные, немилостивые монахи! Связали его”. Потом они развязали меня и сказали мне: “Теперь ты развязан, беги скорей к морю и утопись”.