Пространства - стр. 3
За столиком я быстро пробегаю глазами заметку о результатах футбольной игры: кто-то забыл утреннюю газету. Средняя дочь, Кьяра, приносит дымящиеся спагетти, тонко нарезанный пармезан, стаканчик белого тосканского и горячий капучино. Три года в моем здешнем образе жизни ничего не меняется. Впрочем, изменилось почти все! Имя, язык, даже акцент. И если бы не А.С., я бы постарался забыть и русский.
Теперь я согрелся. Через пару минут подходит и сам хозяин кафе.
– Ciao, figliolo[6]! – синьор Франческо расплывается в улыбке и по-отечески хлопает меня по спине и плечу.
– Ciao, don Francesco! – ему нравится такое обращение. И он садится рядом. Синьор Франческо достаточно грузен, и поэтому делает это не спеша, я бы даже сказал – величественно. Я улыбаюсь ему в ответ и говорю еще один комплимент:
– Очень вкусные спагетти, прекрасный соус! – старик до волен.
– Новый рецепт, сынок! – с гордостью отвечает он.
– Очень вкусно! – мне, правда, вкусно, а пара глотков тосканского приводит мои мысли в порядок.
– Здорово вы вчера повеселились, Андрео! Все кафе ходуном ходило! Ай, молодцы! – синьор смеется. Тут он прав: вчера мы весело отметили премьеру!
– Надеюсь, дон Франческо, мы вам ничего не поломали?
– Что ты, Андрео! Твои студенты просто замечательные ребята! Но столько Chianti[7] у меня не лилось рекой уж давненько!
– Да, Chianti у вас просто бесподобное! Не то что в каких-то там супермаркетах, – мне очень хочется говорить ему приятное.
– О чем ты, сынок! Какие супермаркеты! Ты же знаешь, Пьетро привозит мне бутылки со своих же виноградников. А у него что ни год – то урожай!
– Да, конечно, я знаю.
Тут дон Франческо резко достает из-за спины какую-то увесистую пластиковую сумку. Я сразу узнал ее. Старик протянул мне пакет, его лицо выражало неловкость.
– Ты извини, сынок, но-о… – он все делал не спеша, в том числе и говорил, – ты так увлекся вчера…
«Да уж, увлекся – это мягко сказано», – я опять вспомнил вчерашнее и сделал еще глоток вина, но он продолжал:
–…и забыл его. Лючия нашла пакет под столом, – он замялся. – Ты еще раз извини, но это все женщины… – он обернулся к бару и крикнул дочери:
– Лючия! Быстренько два капучино! – он снова улыбнулся мне. – Альбом нечаянно выпал… и… ох уж эти женщины! В общем, мы немножко полистали его, bambino[8]! Там очень красивые фотографии!
Я уже достал альбом из сумки и листал его. Там была вся моя семья, друзья, старинные и не очень, учеба: школа и университет, что-то и кто-то из новой жизни. Я совсем забыл о нем, но вчера, когда искал в шкафу туфли, наткнулся на этот самый пакет. Как же я обрадовался! Но времени хотя бы полистать его у меня не было, и я захватил альбом с собой на премьеру, а потом он оказался в кафе у синьора Франческо. Тот уже пересел поближе и вместе со мной рассматривал тех, кого я уже три года как потерял. Я коротко рассказывал синьору Франческо о них, о тех, кто был на старых, еще черно-белых, фотографиях, о событиях вокруг. И тут мы наткнулись на фото, сделанное в конце июня девяносто четвертого. Это был наш выпускной вечер в университете. Сердце екнуло и застыло. Я не знал, что рассказать о той, которая была на этой фотографии. Коротко не скажешь, но, честно говоря, после вкусного горячего завтрака и стаканчика тосканского я был не прочь поговорить. Старик уловил перемену во мне, но молчал: он не хотел меня торопить. Я знал его уже не один год: всегда эмоциональный и энергичный, но в то же время степенный, мудрый, тактичный и очень добрый. И всегда-то у него отыщется нужное слово! Он поставил передо мной еще чашечку своего фирменного капучино, потрепал по плечу и сказал: