Прости меня, Муха! - стр. 3
Глава 2
Было очень рано. Выползающее из-за горизонта солнце позолотило крыши высоток и погасило уличные фонари. Теперь весь город сиял под его ослепительными лучами. Егор стоял на тротуаре со спортивной сумкой в руках. Обида раздирала изнутри, жгла ядовитым огнём. Он знал, что прямо сейчас мама сморит на него из окна обшарпанной многоэтажки, чувствовал её пристальный взгляд где-то на затылке, но не обернулся и не помахал рукой на прощание.
На протяжении двух дней он пытался разузнать подробности этой «дурацкой поездки на край света» и расспрашивал про тётю, но Мария отвечала неохотно и односложно, так что составить цельную картину происходящего не получалось. Егор в порыве гнева порвал свои детские книжки, порезал шторы в гостиной и чёрным маркером разрисовал обои в спальне, однако мама словно и не замечала выходок сына и монотонно нарезала овощи для супа, такого же пресного, как и она сама.
И вот теперь, пытаясь различить очертания приближающейся тётиной машины, Егор вглядывался в клочья сизого тумана, что дырявой периной опустился на двор. Внезапно в сонной тишине раздались оглушительный рёв и жуткое дребезжание. Егор попятился назад. Боковыми колёсами взобравшись на тротуар, резко затормозил допотопный ржавый фургон. Водительское стекло опустилось, и из машины высунулось круглое улыбающееся лицо.
– Привет, Муха! Поехали!
Егор со злостью сжал челюсти: называть его «Мухой» разрешалось только близким друзьям. Тем временем тётя продолжала расплываться в улыбке. А что это была тётя, Егор не сомневался. Хоть и отдалённо, она была похожа на маму цветом волос, формой бровей и носом с горбинкой. Но различали сестёр глаза. У мамы – сухие и безжизненные, а у тёти – блестящие, с загадкой и хитринкой. Всем свои видом она словно говорила: «Эй, я знаю потрясающую тайну, но за бесплатно не расскажу».
Широкие плечи, мощная шея, круглый животик и короткая стрижка, увенчанная шерстяным старомодным кепи, – женщина-квадрат, решил Егор и, обойдя фургон спереди, уселся рядом с тётей. Дверь с трудом захлопнулась, и в недрах кузова что-то хрустнуло. Егор, втянув голову в плечи, обернулся в пол оборота и увидел невероятное количество узлов, сумок, пакетов и ящиков – шевелящаяся разноцветная гора, которая, казалось, так и ждала удобного момента, чтобы заживо похоронить водителя и пассажиров. И среди всего этого добра Егор различил двух людей. Каждый из них, несомненно, сидел на своём месте, однако создавалось впечатление, что их фигуры просто вросли в эту пёструю гору сумок и ящиков и провели в ней не меньше сотни лет. Мальчик десяти-одиннадцати лет, прятавший лицо под пластиковой маской льва, и мужчина, от одного взгляда на которого у Егора по спине пробежался колючий холодок. Голова незнакомца была неестественно вытянута, редкие длинные волосы стянуты на затылке в хвост. Бледно-серое лицо с большим ртом, тонкими губами и непомерно большими веками. Человек-жаба, с ужасом подумал Егор.