Прощание славянки - стр. 25
Когда в 1911 году, в момент агадирского кризиса, возникла угроза общеевропейской войны, английское правительство через самого Грея предупредило Германию, что Англия выступит на стороне Франции. И Германия ретировалась.
Точно так же обстояло дело и в конце 1912 года, когда заявление Англии о том, что она не останется нейтральной мгновенно отрезвило и Германию, и Австро-Венгрию.
И теперь Грею было достаточно рассеять в Берлине иллюзию о том, что Англия останется нейтральной в надвигавшейся европейской войне.
Но министр этого не сделал.
На что он надеялся?
Что война ограничиться участием Сербии, России, Германии и Австро-Венгрии, а интересы Британии останутся неприкосновенными?
Если так, то это было для государственного деятеля такого масштаба довольно наивно.
Но в то же самое время, с точки зрения Лондона, момент для войны был не так уж неблагоприятен для Британии.
«Ни разу в течение трёх последних лет, – говорил, – занимавший в кабинете Асквита пост первого лорда адмиралтейства У.Черчилль, – мы не были так хорошо подготовлены».
Сложно сказать относительно суши, но на море Англия была на самом деле намного сильнее Германии.
Может быть именно поэтому, незадолго до вручения австрийского ультиматума Сербии Грей отклонил предложение Сазонова о том, чтобы Россия, Англия и Франция коллективно воздействовали на венское правительство.
Вечером 23 июля броненосец «Франция» покинул Кронштадт и взял курс на Стокгольм.
Не успел еще растять на горизонте дым уносившего французского президента корабля, как посол Австро-Венгрии барон фон Гизль вручил ультиматум министерству иностранных дел Сербии.
«Момент вручения ультиматума, – писал по этому поводу Сазонов, – был подогнан венским правительством ко времени отъезда из России президента Французской Республики.
О дне и часе этого отъезда оно было заблаговременно уведомлено при содействии германского посольства в Петрограде, наводившего по этому предмету справку в русском министерстве иностранных дел.
Поручить эту справку своему собственному представителю в Вене не решились, чтобы не возбуждать подозрений.
Таким образом, граф Берхтольд хотел помешать русскому и французскому правительствам использовать присутствие в России президента республики и министра иностранных дел, чтобы тотчас же установить общий план действий союзных кабинетов ввиду создавшегося, благодаря австрийскому ультиматуму, нового положения.
Прежде чем дать взорваться австрийской бомбе, было решено дать президенту Пуанкаре и г-ну Вивиани удалиться из России. Для возвращения во Францию им предстояло, даже при отказе от всяких остановок по пути, четыре дня плавания».