Прощание славянки - стр. 24
Затем итальянское посольство информировало Петербург об угрожающей позиции своих союзников-австрийцев.
9 июля Грей снова встретился с Лихновским.
Английский министр еще раз сообщил о миролюбивом настроении России и заверил, что Англия, не связанная с Россией и Францией какими-либо союзными обязательствами, располагает полной свободой действий.
Тогда германский посол спросил, согласится ли Англия в случае австро-сербского конфликта оказать умиротворяющее воздействие на Петербург.
– Если австрийские меры в отношении Сербии будут проведены в определённых рамках, – последовал обтекаемый ответ, – то будет сравнительно легко склонить Петербург к терпимости. Но это вовсе не означает того, что Австрия должна преступать определённый предел. В противном случае славянские симпатии могут побудить Россию обратиться к Австрии с чем-либо вроде ультиматума…
В конце беседы Грей снова заверил Лихновского, что сделает «всё возможное, чтобы предотвратить войну между великими державами».
Обратите внимание, Читатель, на тот интересный факт, что, если в беседах с Бенкендорфом Грей выступал отъявленным пессимистом, то на встречах с Лихновским он выглядел самым настоящим оптимистом.
В результате этого оптимизма Лихновский сообщил в Берлин, что Грей «был настроен весьма уверенно и в бодром тоне заявил, что не имеет оснований оценивать положение пессимистически».
И это он писал о человеке, который буквально в тот же самый день говорил Бенкендорфу, что «известия, получаемые им из Вены, ему не нравятся».
– Конечно, – ответил посол, – если Австрия попытается использовать убийство наследника, то общественное мнение в России не останется равнодушным.
– Именно поэтому, – согласно кивнул Грей, – положение и представляется мне очень серьёзным.
Беседы с Греем дали Бенкендорфу основания доложить в Петербург: «Его впечатления относительно намерений Берлина, почерпнутые из многих источников, являются не особенно благоприятными».
Возникает вопрос: почему, предупреждая Петербург, Грей не сделал предостерегающего заявления для Берлина?
Почему он даже не попытался осадить Берлин, прекрасно понимая, что он взял курс на войну.
Почему он не повторил опыта 1911 и 1912 годов?
Боялся «пацифистского» крыла кабинета, которое подняло бы шум по поводу угроз по адресу Германии?
Возможно, что это было именно так.
Но точно также справедливо и то, что избранная Греем линия поведения не только не способствовала сохранению мира, но и поощряла немецкую агрессию.
Что он должен был сделать, если хотел сохранить мир?
Грей это прекрасно знал из собственного опыта.