Прощание славянки - стр. 23

Краеугольным камнем внешней политики Германии, по мнению князя, должен был стать союз с Россией, и тогда мир был бы обеспечен «на 1000 лет».

Записка Лихновского, опубликованная без его ведома, была переведена на английский язык и использована англичанами для антигерманской пропаганды.

Лихновский был обвинён в государственной измене. Он был вынужден был сложить с себя звание посла и был исключён из прусской палаты господ, наследственным членом которой являлся.

Но все это будет потом, а пока посол сообщил Грею о том глубоком удовлетворении, которое испытал император Вильгельм по поводу визита английской эскадры в Кильскую гавань.

Поговорив о пустяках, Лихновский попытался выяснить, какую позицию займёт Англия в надвигающихся международных осложнениях.

С этой целью он заявил Грею, что австрийцы собираются предпринять выступление против Сербии.

– Надеюсь, – как ни в чем не бывало, спросил Грей, – они не собираются захватывать какую-либо территорию?

Посол поспешил заверить собеседника в том, что цель Австрии заключается не в территориальных аннексиях. Затем откровенно разъяснил позицию Германии.

– Если Германия откажет Австрии в помощи, – сказал он, – Австрия будет недовольна. Если она поддержит Австрию, возможны серьёзные осложнения с Россией.

Особое беспокойство посол выразил в отношении возможных переговоров между Англией и Россией о морской конвенции.

По его словам, именно это мголо бы поощрить Россию на сопротивление Австрии.

– О чем вы говорите? – улыбнулся Грей. – Я сейчас не знаю более миролюбивой страны, чем Россия! Но если, – поднял брови министр, – какие-то осложнения всё-таки возникнут, то я сделаю всё, чтобы предотвратить грозу…

Подтвердил он и высказанное Лихновским предположение, что Англия не может допустить уничтожения Франции.

Никакой конкретики не последовало, и беседа была закончена.

8 июля Грей встретился с русским послом Бенкендорфом.

К этому времени он уже знал, что убийство наследника будет использовано венским правительством для военного выступления против Сербии и что оно получило благословление Берлина на эту акцию.

Министр обрисовал русскому послу всю серьёзность положения.

Бенкендорф внимательно выслушал Грея и заметил, что не пока видит особых поводов к тревоге.

– Я еще раз хочу обратить ваше внимание, – ответил министр, – на ту высокую вероятность австрийского выступления и враждебность Германии к России, о которой я уже имел честь доложить вам…

Сложно сказать, насколько посол проникся ощущением скорой войны, но первый сигнал тревоги пришёл в Петербург от Бенкендорфа именно из Лондона.