Проклятие Велеса - стр. 36
4
Крепко удерживая поводья, мотаясь в седле, Мария ощущала дискомфорт от непривычной езды на лошади по лесным буеракам. Поясницу начинало ломить. Она то выпрямляла спину, то сутулила ее, стараясь как можно удобнее держаться в седле. Лошадь под нею шла ровным шагом, изредка фыркая и похрапывая. Впереди маячили широкая покатая спина косого ватажника и круп его коня. Лес вокруг время от времени расступался, открывая поляны, по краю которых косой направлял движение. Иногда он оборачивался, будто проверял, не потерялся ли кто в пути, и опять монотонно покачивался на спине своего коня. Наконец выехали на опушку леса. Проехав ее, очутились на дороге, избитой копытами лошадей, накатанной колесами и натоптанной ногами пеших людей. Алексей, лучше Марии приспособившись к седлу, чуть подстегнул лошадь, чтобы поравняться с женой, протянул ей ладонь, поймал пальцы ее протянутой к нему руки, заглянул в усталые глаза.
– Остановимся, холоп! – крикнул, обращаясь к косому. – Боярыне надо отдохнуть!
– Как велишь, боярин. – Обернувшись, тот натянул повод, останавливая коня.
Сзади к Марии и Алексею подбежали ватажники, помогли спуститься с лошадей. Косой спрыгнул сам. Мария пошла по траве, с удовольствием разминая затекшее тело. Алексей, не выпуская ее из поля зрения, стрельнул глазами на косого:
– Далеко еще трястись в седле?
– Близко, боярин, но без пеших было бы скорее, – неопределенно прозвучало в ответ.
– Так оставь их тут, коль они тормозят движение. Вернешься потом за ними, – посоветовал Алексей.
– Опасно, боярин. Можем не добраться до места. Слишком много ватажек по округе гуляет, – отказался косой.
– Но лес миновали спокойно, – заметил Алексей, а сам крепче сжал рукоять сабли.
Усмешка покривила лицо косого:
– Оттого и покой был, боярин, что ватажка с тобой лихая. С боков многие не решились испытать на себе нашу лихость. Меня в этих местах знают. Многие об мою ватажку зубы сломали. Спуску никому не даю.
– Я никого не видел! – Алексей мельком пробежал глазами по стене леса:
Погладив круп своего коня, косой снова ухмыльнулся:
– Потому не видел, что ты – боярин, смотришь боярским взглядом, а был бы ватажником – усек бы тех, кто провожал нас до самой опушки. Ты, боярин, забудь, что я был твоим холопом. Ныне я больше не холоп тебе, и не называй меня так.
Улыбнувшись, Алексей вспомнил, что назвал его так из-за того, что не знал, как к нему обратиться. А «холоп» вроде бы для него привычное понятие. Назвать же косым казалось оскорбительным – тот мог непонятным образом отреагировать на это. Спросил: