Пробуждение - стр. 13
Эдна Понтелье переводила глаза с одного предмета на другой и наконец остановила взгляд на море. День был погожий, и взор ее уносился так далеко, как только возможно. Только на самом горизонте лениво двигались маленькие белые облачка.
В направлении Кошачьего острова виднелся треугольный парус, южнее можно было заметить другие парусники, казавшиеся издалека неподвижными.
– О ком или о чем ты думаешь? – спросила Адель подругу. Она заинтересованно наблюдала за Эдной, на лице которой отразилось величавое спокойствие.
– Ни о чем, – ответила миссис Понтелье, вздрогнув, и тут же добавила: – Как это глупо! Но, по-моему, именно такой ответ на подобный вопрос мы даем инстинктивно. Посмотрим, – продолжала она, откидывая голову назад и сощурив свои прекрасные глаза так, что они сверкали, как две яркие светящиеся точки. – Посмотрим. Я на самом деле не отдавала себе отчет, о чем думаю, но, возможно, я смогу восстановить ход своих мыслей.
– Ах, неважно! – засмеялась миссис Ратиньоль. – Я не стремлюсь к такой уж точности. Прощаю тебя на этот раз. На самом деле сейчас слишком жарко, чтобы размышлять, особенно размышлять о размышлении.
– Ради развлечения, – упорствовала Эдна. – Во-первых, вид бескрайней водной глади и неподвижные парусники на фоне синего неба представляют собой восхитительную картину, на которую я хотела бы просто долго смотреть. Горячий ветер, обжигающий лицо, напомнил мне без связи с чем бы то ни было летний день в Кентукки, луг, который казался необозримым, как океан, маленькой девочке, бредущей по пояс в траве. И пока шла, она выбрасывала вперед руки, как будто плыла, раздвигая траву, как воду. Вот, теперь я вижу связь!
– Куда же ты шла в тот день в Кентукки, пробираясь сквозь траву?
– Уже не помню. Я просто пересекала по диагонали большое поле. На мне была большая шляпа, она заслоняла мне обзор. Я могла видеть только колышущееся зеленое пространство перед собой и испытывала чувство, будто буду идти так вечно и прогулка никогда не кончится. Я не помню, было мне страшно или хорошо. Должно быть, мне было интересно. Весьма вероятно, это было воскресенье, – засмеялась Эдна, – и я бежала прочь от молитв, от мрачной пресвитерианской службы, которую отправлял мой отец. До сих пор при мысли об этом у меня мурашки по коже пробегают.
– И ты с тех пор так и бегаешь от молитв, machere[9]? – спросила с интересом Адель.
– Нет, нет! – поспешно ответила Эдна. – Тогда я была просто маленьким неразумным ребенком и, не думая, последовала неверному побуждению. Напротив, в определенный период моей жизни вера завладела мной. Начиная с двенадцати лет и до… предполагаю, до сих пор, хотя я не особенно думала об этом, все шло само собой. Но знаешь… – Она резко сменила тему и перевела быстрый взгляд на миссис Ратиньоль, наклоняясь немного вперед, чтобы приблизиться к лицу подруги. – Этим летом я иногда чувствую, как будто снова иду по зеленому лугу, свободно, бесцельно, ни о чем не думая, никем не направляемая.