Пробуждающий - стр. 84

Крия была йогой действия, и прогресс в ней достигался только практикой. Ее выполнял разум, но тело было необходимым оборудованием, сложным инструментом. Слова, сказанные когда-то Анандамайи Ма, все еще были с ним, и он продолжал жить согласно этой короткой, но мощной мантре: «Делая – преуспеешь».

Являясь действием, Крия должна была сопровождаться Иччхой[105] и Шакти. Иччха была волей, решимостью, клинком намерения. А сила, Шакти, приходила к взывающему к ней лишь добровольно, для нее не существовало браков по расчету. Шакти могла наградить силой только по любви. Того, кто обладал Ею, называли Шактиман, Хозяин Силы. Наличие физической силы – одно из условий этой сделки, так как Шакти никогда не выбирала слабаков. Она приходила по зову Воли. Три этих силы, три фактора были непременными условиями поиска Самости, Богопознания, Единства, как бы ни назывались эти цели. Лично он называл это «Пробуждением».

Разделенные на вдохи и выдохи, движения Праны образовывали контур Жизни. Он находился в центре этой древней мандалы[106] и наблюдал за вращением сил и стихий, за течением невидимого, но постоянного потока сознания. Что ожидало его: бессмертие, перенос разума за пределы земных сфер, астральное существование в качестве могущественного духа среди подобных ему существ? Гадать бессмысленно, возможно было все. На данный момент ему хватало отсутствия боли, а двадцать часов непрерывной практики были победой, достижением, которое никто не мог оспорить. И главное: эти полгода упорной практики предопределили последующие события.

В 1985 году семья переехала обратно в город. Район был довольно уединенным, всего несколько жилых домов располагалось за инженерным колледжем. Целые гектары зеленых полей, где обычно проводили праздники и свадьбы, и местный смашан изолировали жителей от отдаленного городского шума. Место было почти идиллическим.

Шла последняя неделя сентября, ночная садхана ощущалась привычной, почти рутинной, когда, после выдоха в Йони мудре, что-то внутри щелкнуло и его разум распахнулся, подобно дверям. Окруженная ярким кольцом света, темная сфера Кутастхи становилась все ярче и больше, пока полностью не поглотила его – и он провалился внутрь ослепительного сияния. Сердце и дыхание остановились, сознание вошло в каждую комнату и закоулок города, где люди занимались повседневными делами. Его разум свидетельствовал сознание каждого живого существа; он мог видеть (вернее, чувствовать и знать) все, что они чувствовали и знали. Люди ели, испражнялись, занимались сексом, плели интриги против соседей и работодателей; мысли некоторых тлели углями скрытого гнева. Сексуальные желания, потребность обладать кем-то или чем-то были осязаемы, объемны, и весь этот коктейль из множества эмоций теперь вливался в его широко распахнутое сознание. Он осознавал все чужие эмоции одновременно, и это ошеломляло, будто его заставляли пить смесь нектара и яда, вызывающую и отвращение, и наслаждение. Вдобавок, запах человечества был просто невыносим. Смрад гнилостных ментальных проекций и порывов преобладал над тонкими ароматами благочестия, бескорыстия и доброты.