Пробуждающий - стр. 85

Йогические тексты описывали самадхи как блаженство, но его собственные ощущения отнюдь не были приятными. Романтические описания состояния анабиоза ни словом не упоминали безумный шквал переполнявших его эмоций. Позднее он научился выходить за пределы этих состояний, блокируя или избегая волн человеческих мыслей, какофонию чужих эмоций, затоплявших его разум, но в тот момент…

Остро и всецело осознавая самого себя, он вовсе не растворялся во всезнании и всевидении, не забывал, кем был. Ядро индивидуальности оставалось незатронутым, и одновременно с этим ощущением он вспомнил все забытое и прожитое в разных телах, в предыдущих рождениях и жизнях, – забыть их снова было уже невозможно. Все эти воспоминания снова стали частью его существа, и это знание заполняло его до краев.

Все цвета, эмоции, конфигурации и формы, виды, пол и сознание живых и умирающих проносились сквозь него острыми, колющими волнами. Тело оставалось безжизненным, дыхание и кровообращение отсутствовали, однако он осознал это, лишь когда начал постепенно приходить в себя. Кровообращение восстанавливалось медленно, причиняя почти невыносимые ощущения. Спустя годы, отвечая на вопросы учеников об этом моменте, он попросил их представить онемевшую руку или ногу и покалывание циркуляции крови, медленно возвращающей чувствительность конечностей. А затем вообразить все тело в подобном состоянии, онемевшим и безжизненным, терзаемым миллионами колющих и зудящих крошечных игл, пронзающих внутренние органы, кости и нервы. Терпеть это было невыносимо, он напрягал всю силу воли, чтобы не закричать…

Наручные часы показывали, что он находился в состояния анабиоза полтора часа (обычно он засекал время перед выполнением Йони мудры). В только что произошедшем он не сомневался, точно зная, что именно с ним случилось. Это походило на ощущения измученного голодом и жаждой путника, нашедшего после долгого путешествия безопасное и гостеприимное место. Долгая мучительная жажда была утолена, и его переполняли облегчение, благодарность и удовлетворение.

Проснулся он поздно. Обеспокоенная мать звала его на завтрак, который он благополучно проспал. Заставив себя подняться, он вспомнил бездну, открывшуюся ночью, диапазон собственных эмоций, онемение тела.

…Последствия первой экспедиции в пустоту были довольно тревожными: он начал стремительно стареть. Ничего тогда не зная о существовании высших пранаям, позволяющих уму и телу выносить подобные испытания, он чувствовал непроходящую усталость и депрессию. Большую часть времени он лежал, глядя в потолок, вспоминая детали пережитого; всякое желание заниматься йогой пропало, вместе с аппетитом и интересом к жизни. Ничто не могло стряхнуть охватившую его вялость.