Принцесса на горошине. Не такая, как все - стр. 15
– Куда приедешь? – переспросила я.
– К тебе, – вроде бы удивился он.
Он удивился, и я в первый момент удивилась. А потом вспомнила о том, что теперь ничто не мешает Димке приезжать ко мне домой. Папе наши с ним отношения здорово не нравились, и я пыталась их скрывать, хотя, прекрасно знала, что от папы ничего скрыть невозможно. Но мы все вместе притворялись, что у меня это получается. Но в нашем доме Абакумов никогда не появлялся, мы встречались в городе, на моей квартире, в которой я, по сути, никогда одна и не жила. В доме отца чувствовала себя куда комфортнее. К одиночеству меня никогда особо не тянуло. А ведь самостоятельная жизнь должна была стать главнейшей фазой моего взросления. А я всё тянула и тянула с переездом, хотя, Дмитрий Алексеевич последний год активно мне на это намекал. Чтобы я съехала из загородного дома отца, и мы, наконец, смогли бы почувствовать себя свободнее.
– Зачем ему твоя свобода? – фыркал папа, когда однажды разговор о моём возможном переезде в московскую квартиру всё же зашёл. Я тогда ещё набралась смелости, и упомянула в своей речи Димку с его намёками. – Он сам-то, свободен?
Я тогда закатила глаза. Вроде бы в недовольстве, но на самом деле мне стало неловко. Ведь противопоставить словам отца мне было откровенно нечего.
– Папа, – проговорила я с намёком, а отец грозно на меня глянул.
– Что папа? Думаешь, никто не догадывается о том, что между вами происходит? Но что-то я не вижу, чтобы твой Дмитрий Алексеевич делал какие-то шаги в плане серьёзных отношений с тобой.
– Правильно, – вырвалось у меня. – Потому что ты его запугал. Смотришь на него волком каждый раз.
– То есть, раз я ему не рад, он и разводиться не торопится? – нехорошо ухмыльнулся отец. – Не хочет запасной аэродром терять?
Отец был прав. Он был прав, и где-то в глубине души я сама понимала, что Димкино поведение, что в отношении меня, что в отношении его семьи, порядочностью не отличается. Но, наверное, я настолько устала быть одна, устала от того, что меня все упрямо воспринимают маленькой дочкой Александра Дегтярева, несмышлёной и абсолютно неприспособленной к жизни, и мне в какой-то момент очень захотелось чувств, любви, всплеска бурных эмоций. Даже интриг и сериальных страстей. А Абакумов это всё готов был мне преподнести на красивом блюде. А я не отказалась. Ситуация с его женой меня угнетала, я чувствовала себя предательницей, но когда Димка оказывался рядом и принимался нашептывать мне на ухо успокоительные речи, я про совесть забывала. Признаю. Каюсь.
– Так что, я приеду? – снова подал голос Дмитрий Алексеевич. И добавил с легким смешком: – Ужином меня накормишь?