Приходи, мы тебя похороним - стр. 5
Рассерженный, Алексей не взглянул даже на сына и молча ушёл из дома. Людмила не побежала за ним и оправдываться не стала: что уж говорить, коль сама виновата. Но вечером, когда муж вернулся домой, подошла к нему со спины и неловко прижалась к плечу щекой:
– Лёш, ну прости меня, бабу глупую. Не повторится такого больше. Слово даю.
– Слово она даёт, – проворчал Алексей, потом повернулся к жене: – Ну, давай уже, показывай мальца. Ишь ты, глазастый какой. В мою породу. Хорошо!
Алексей всегда был доволен тем, что дети, и сыновья, и дочери, были похожи на него, а не на Людмилу, и даже посмеивался над ней:
– Не видел бы сам, как ты их рожаешь, решил бы, что они у тебя все приёмные. Совсем от тебя ничего не взяли. Видать, моя кровушка посильнее твоей будет.
***
И вот теперь, глядя на новорождённую дочку, Алексей с недоумением качал головой:
– Странная она какая-то. Лобастая и рот большой, как у лягушонка. Нет, что-то в этот раз Людмила напутала. Совсем не наша девка народилась. У нас в роду никогда ещё таких не было.
– Да Бог с тобой, Петрович, – пожала плечами Галина. – Выправится, перерастёт. Ещё любимицей станет. Дитё же, своя кровь. Ладно, раз у вас уже всё хорошо, побегу я. А ты дочку под бок матери положи и пусть поспят. Тяжелёхонько им в эти дни было. Отдохнуть надо. Старшеньких твоих сейчас пришлю, пока они у меня спать не улеглись. Только пусть не шумят, скажешь им.
Алексей молча кивнул, укладывая дочку рядом с матерью и не замечая, каким долгим пронзительным взглядом посмотрела на него Галина. А та тихонько прошептала себе под нос:
– Ишь ты, сразу догадался, что не его дитё. Ох ты ж, Господи, хоть бы беды не было…
Глава 2
Знала Галина страшную тайну своей соседки и давней подруги Людмилы.
Знала она, сама Люда, и ещё один человек, Ванька Серый. Так все его звали в той деревне, откуда Людмила была родом, в Касьяновке. Да и в округе другого прозвища у него не было.
Поначалу Серым его прозвали за то, что в детстве любил в золе печной изваляться. Откуда у него такая тяга была – никто не знал. Почистит мать печь, золу на грядки вынесет, а Ванька тут как тут. Плюхнется животом на горку древесной пыли, ручки оттопырит и делает вид, будто по реке плывёт. Мать его прутом отгонит, в корыто посадит и давай отмывать. Но как только выпустит, он опять к золе бежит, барахтается в ней и смеётся.
Зинаида сына воспитывала одна, может потому и не смогла дать ему ума. Какое уж тут воспитание, прокормить бы. А мальчишка рос и год от году становился всё наглее и завистливее на чужое добро. Сначала в соседских садах деревья обносил, кусты обламывал, не жалея, лишь бы ягодой полакомиться. Потом стал по погребам и сараям лазать.