Поветрие - стр. 63
Остальные начали обегать яму с двух сторон, рассеявшись еще сильнее, и тут же получили сперва слаженный залп из пищалей, а затем со всех сторон на них бросились стрельцы с бердышами.
Первая ватага набросилась на мертвяков с тыла, не давая отступить и раствориться в мертвом посаде. Остальные наскочили спереди. Максим тоже схватил свой бердыш и побежал в общей толпе, чтобы нанести пару-тройку хороших ударов, хоть и оказался он в последних рядах.
Будь упырей чуть поменьше, все было бы кончено очень быстро, но к этакой толпе стрельцы подходить боялись, и от этого враг успел скучиться и броситься на них толпой.
Мертвяки дрались отчаянно. Конечно, действовать заедин, как заправское войско, они не могли, но что-то в них такое было, какая-то нутряная общность, словно у сбившихся в стаю зверей. Они норовили навалиться кучей на оставшегося в одиночестве стрельца, выискивали брешь в обороне и кидались туда, стараясь вырваться из капкана.
Несколько стрельцов оказались сбиты с ног, на несколько мгновений бой превратился в беспорядочную свалку, в которой мелькали то белые глаза, то вздымаемые бердыши. Сперва один человек с криком оказался утянут в мертвую толпу, затем второй, третий. Стрельцам уж приходилось рубить и своих мертвых товарищей. Был миг, когда казалось, первая ватага вот-вот дрогнет, и десятка три упырей вырвутся и убегут, но люди встали насмерть, и вскоре все было кончено.
– Ну, что, цел? – спросил Максима разгоряченный покрасневший Фрязин, утиравший шапкой пот со лба. Максим в ответ только коротко кивнул.
– Отлично ты бежал, кутья, – сказал Фрязин, смачно хлопнув его по плечу. – Будешь и дальше так – победим эту пакость совсем.
Максим – распаренный, разгоряченный боем, с дрожащими от натуги руками – ничего не отвечал, только кивнул, тяжело дыша. Сил его хватило сейчас лишь на то, чтобы бросить короткий взор на частокол и встретить глазами заинтересованный взгляд воеводиной сестры.
10. Глава девятая, в коей рыцарь пробирается в зачарованную башню
Весь следующий день прослонялся Максим без дела с осоловелой головой. Пробовал спать лечь, да сон к нему не шел. Глядя на него, Фрязин решил, что, пожалуй, следующей ночью ходить на упырей не стоит, да и стрельцам нужно было дать от этого ужаса отойти, а то как бы бунта не было. Чертков их весь день отпаивал пивом и в чувство приводил.
Вечером же все, кроме тех, кому в караул идти, хватили хмельного меда, на который воевода расщедрился, да отправились на боковую. Фрязин, успевший поспать днем – его бессонница никогда не мучила – отправился на стену, чтобы посмотреть, хорошенько ли проредились ряды упырей, а Чертков и Максим стали на занятом Чертковым подворье укладываться.