Повести Пушкина - стр. 13
Грозный хищник стал абсолютно безопасным. Через месяц голуби совершенно привыкли к нему. Понятно, что на всех приготовлениях стоял гриф «абсолютно секретно» и сам Хозяин зорко следил за развитием событий.
Наконец голуби были готовы. Первого декабря 1934 года, ранним утром, проникший накануне в Смольный Николаев выпустил голубей в коридор на втором этаже.
В ту же минуту из кабинета Кирова вылетел сокол. Но турманы, привыкшие не бояться орла-инвалида, не проявили к нему никакого интереса. Сапсан бросался от одной птицы к другой, но те даже не пытались спастись. Они, окровавленные, падали на пол, как агнцы, обречённые на заклание, даже не успев понять, что происходит. Обезумевший сокол прекратил охоту, опустился на столик дежурного и, наклонив голову набок, крепко задумался. Удивленный долгим отсутствием друга, из кабинета вышел нахмуренный Киров. Последнее, что увидел Сергей Миронович, – белые перья, летавшие по пустому коридору «колыбели революции», а на плитах бывшего Института благородных девиц, виднелись капельки голубиной крови. Раздался выстрел, и через секунду к ней прибавилась ещё и человеческая. Кровь белых турманов смешалась с кровью верного ленинца… «Эх, огурчики, помидорчики… Сталин Кирова пришил в коридорчике…»
Кроме верного сокола, у главного ленинградского коммуниста были ещё животные. В приемной в том же Смольном устроили специальный вольер для улиток. Этот странный зверинец, конечно, вызывал разные разговоры за спиной и даже шутки ближайшего партийного окружения, пока один из товарищей не спросил: «Слушай, Мироныч, зачем тебе эти твари?». И он кивнул в сторону вольера. Киров засмеялся и сказал, что улиток ему прислал Сталин, что они обладают острым классовым чутьём и что настоящим коммунистам их бояться не стоит. Кроме того, «они совсем ручные», добавил Киров. После этого партийцы интересоваться животными перестали. В 1933 году после убийства Кирова и начала так называемого «Ленинградского дела» всех близких к Кирову животных (кроме старого орла из голубятни, которому оторвали голову сразу после выстрела Николаева) вывезли под конвоем в Москву и поместили на Лубянку. Таким образом, история «зоопарка» в Смольном закончилась, но в протоколах допросов свидетелей по «Кировскому делу» есть кое-что для нас интересное. Так, некая Нина Розовская, проходившая одновременно по нескольким делам о «троцкистском» заговоре и член партии РСДРП с 1912 года, после применения к ней «специальных мер воздействия» призналась, что «она долго подбиралась к этим тварям, пытаясь их приручить, чтобы потом заминировать и взорвать в нужный момент». Бедная Розовская была не одинока в своих стремлениях. Так, бывший помощник Кирова по фамилии Белых, повиснув с перебитыми ногами на дыбе, сознался, «что по заданию английской и японской разведки специально разбил в приёмной своего начальника медицинский градусник, вылил из него ртуть в кормушку для улиток, решив таким изуверским способом умертвить личный подарок тов. Сталина». Также он признался, что «много раз стрелял в сокола-сапсана отравленными кнопками из рогатки, переданной ему Зиновьевым. Но ни разу не попал». Вывод из всего этого очевидный: бедный Сергей Миронович жил и работал среди изуверов-заговорщиков, для которых убийство улитки, человека или птицы было делом привычным и плёвым.