Повелитель Воздуха - стр. 16
Мы остановились перед огромным, богато украшенным зданием, которое хоть и было намного больше, чем все остальные, однако же несло на себе все тот же отвратительный отпечаток смешения стилей. Купола, минареты, закрученные спиралями шпили, решетчатые стены; спускающиеся террасами крыши, подобные тем, что я видел на пагодах; резные колонны; змеевидные завитки; сказочные чудовища, ухмылявшиеся с каждого угла или мрачно взирающие вниз; тигры и слоны, несущие вахту у каждого входа… Здание было выдержано преимущественно в зеленых и шафраново-желтых тонах, однако можно было заметить также красный, голубой, оранжевый, золотой, а кое-какие детали были покрыты серебром и листовым золотом. Казалось, то был самый старый из всех храмов. За ним сияло гималайское небо, на котором бурлили серые и белые облака. Никогда в жизни я не видел ничего подобного. Эта картина наполнила меня глубочайшим предчувствием, точно я находился перед предметами, созданными вообще не человеческой рукой.
Постепенно из всех дверей выступали жрецы в шафрановых одеяниях и мгновенно останавливались, дабы наблюдать за нами с лестниц и переходов этого странного здания – храма или дворца, или и того и другого.
Жрецы выглядели немного иначе, чем воины, которых мы видели перед тем, но они, без сомнения, не были чище. Мне пришло на ум, что кумбалари, не любившие землю, должны были испытывать отвращение к воде. Я рассказал об этой догадке Ризальдару Дженаб Шаху, тот откинул назад свою большую голову в тюрбане и от души рассмеялся.
Жрецы бросали на него взгляды, полные ненависти и презрения. Эти жрецы не были обриты наголо, как большинство других, носивших шафрановые одеяния. Множество длинных сальных косичек свисали на их лица; кое-кто носил усы и бороды, заплетенные таким же образом. Это была гадкая и мрачная толпа. И не один в этой толпе заткнул за пояс или шарф острый кинжал или меч.
Они следили за нами и ждали. Мы отвечали на их взгляды и пытались выглядеть менее встревоженными, чем были на самом деле. Лошади под нами беспокоились, трясли гривами и фыркали, как будто запах этого города даже им казался чересчур назойливым.
Затем из главного (как нам представлялось) входа наконец показался золотой паланкин, несомый четырьмя жрецами. Занавеси раздвинулись в стороны, и перед нами предстал Шаран Канг.
Он улыбался.
– Я здесь, Шаран Канг, для того, – начал я, – чтобы выслушать все, что вы хотите сообщить касательно нападения на наши пограничные поселения, прежде чем мы приступим к выработке договора. После этого мы могли бы жить с вами в мире и добром согласии.