Потому что ты моя - стр. 44
Убедившись по онлайн-табло на сайте аэропорта, что папин рейс благополучно вылетел, я еду на такси домой. Не задерживаясь, сразу поднимаюсь к себе, без разбору кидаю шмот на кровать, будто меня кто-то подгоняет. Сверху набирается целая гора носков, трусов. Из ванной беру триммер для бритья и электрическую зубную щетку. Возвращаюсь в спальню и лезу наверх за чемоданом, с которым в Испанию гонял — мы вечно шутили, что Громов с Саней поместятся в нем.
Испания.
Сука.
Почему в груди вечно колет, как подумаю о том времени? Может, в больничку сгонять да провериться? Мало ли что, вон, у Ярика, типа из баскетбольной команды, в начале сезона прямо на игре сердце прихватило. Инсульт, блять, в двадцать лет схватил, хер пойми почему, еле успели откачать. Всякое бывает — убеждаю себя, но где-то глубоко понимаю, что моя чума — это Соня, которую я упорно сукой зову, но когда забываюсь…
Вздрагиваю от постороннего звука, трясу головой, прислушиваюсь. За окном начинает завывать соседская собака, и я расслабляюсь. Уже глюки ловлю, но одна только мысль, что я мог бы увидеть Соню здесь, и меня бросает в холодный пот, после чего грудь опаляет таким нехеровым огнем, что, кажется, я к чертям сгорю изнутри. Что она со мной творит… Снится, сука, постоянно. Да и че я буду врать себе, не только в жутких снах — трахаю мысленно я ее на регулярной основе. Целибат, который держу по собственной воле, до добра меня явно не доведет, но я, блять, просто не понимаю пока, что со всем этим делать. И как выбраться живым из болота, тоже не знаю. Надеюсь, время покажет. Ведь отпустит когда-то? Так я думаю, пока не вспоминаю, как Соня тихо зовет меня в холле отцовского офиса. И я сразу теряю всю уверенность, потому что осознаю простую вещь — я сам ни хера не хочу ее отпускать.
Если убрать из тупорылого треугольника отца, проще не становится, кстати сказать. Но его участие в этом цирке меня бесит. Я не понимаю его. Хоть убейте, никогда не пойму. Ни тот факт, что ему нормально подбирать после меня объедки, ни то, что он цепляется со злости ко мне. Сейчас, когда эмоции слегка утихают, все его претензии кажутся смешными. Ну правда. Денег я у него никогда не таскал, он сам давал. Я не борзел, не вламывал все на беспросветные гулянки. Когда надо было, от скуки даже проги пилил на заказ, схемы с друзьями мутил, в ту же крипту вкладывался, чтобы хватало на личные нужды — телок выгулять и с пацанами затусить нормально.
Мне всегда достаточно было напрячь мозги, чтобы заработать. Те, кто не мог пошевелить извилинами, мешки по складам таскали и стирали ноги в доставке. Я действовал по-другому. Думал ли я о будущем? Да бля. Кто думает о будущем в двадцать, когда оно еще так далеко впереди? Не отрицал мысль, что когда-то буду работать с отцом, потому что у меня не было особых иллюзий стать сильным и независимым и зарабатывать геймдизайном тем же. Зачем изобретать велосипед? У папы отлаженная многолетняя схема, которую можно развивать. Я даже невооруженным взглядом вижу куда и как, потому что, несмотря на то что отец у меня весь такой в тренде и молодой духом, он человек прошлого поколения и мыслит по-старому. И я хотел бы ему помочь. Когда придет время. Не сейчас, пока меня больше волнует, как мы вывезем следующий баскетбольный сезон без тощей задницы Грома, которая будет подгорать на берегу Черногории. Мы всегда выступали в связке — я, он и Саня Быков. Что останется без него? Хер знает. Посмотрим.