Постклассическая онтология права - стр. 86

. В этом смысле правовой диалог – это отношения (взаимодействия, включающие соотнесение экспектаций) Я – Ты, опосредованное нормой права, правовым институтом[293].

«Диалогизм, – утверждает П. де Ман, – функционирует как принцип радикальной другости (otherness), или, если…воспользоваться терминологией Бахтина, как принцип вненаходимости (exotopy)»[294]. Отсюда можно сделать вывод, что содержанием правового диалога является легитимность. Признание другого как любого, каждого равноправного субъекта права – имманентный признак права, по мнению А.В. Полякова, С.И. Максимова и некоторых других современных авторов[295]. «Способность к признанию, – пишет известный украинский теоретик права, – является собственно правовой способностью, делающей право возможным. Акты признания – это особые интенциональные акты, выражающиеся в направленности на Другого, при этом он рассматривается как ценность вне зависимости от степени его достоинств, как ценность, заслуживающая гарантий зашиты со стороны права. Ценностно-значимый акт признания есть то, что конституирует «клеточку» права, представляет собой конститутивный момент правосознания»[296]. При этом признание другого как носителя статуса правового статуса тождественно легитимности правового института, так как последний существует, о чем упоминалось выше, как правовое социальное представление и массовые юридически значимые практики.

Признание права можно вслед за А. Хоннетом рассматривать в качестве онтического основания правовой реальности, как и социальности как таковой. Это связано с тем, что, по мнению лидера Франкфуртской школы, языковое понимание, а значит, и коммуникация, «привязано к неэпистемической предпосылке признания Другого»[297]. Более того, признание у А. Хоннета выступает дорефлексивной фундаментальной данностью, предшествующей любому взаимодействию[298].

«Но что означает признание права (правовых текстов)? – вопрошает А.В. Поляков. Это есть признание неких общих рамок поведения, т. е. определенных прав и обязанностей, связывающих всех членов общества; признание их “объективного”, независимого от индивидуальной воли лица, и социально значимого (ценностного) характера, понимание их содержания и порядка реализации, включая признание возможности наказания за несоблюдение таких правил. … Право легитимируется не только через виртуальные тексты первичных источников права и не только через политические тексты государственной власти, но и через актуальные тексты, создаваемые самой практикой реализации прав и обязанностей»