Последний рубеж - стр. 18
Эти улицы были хорошо знакомы Георгию Никитичу. В самом начале войны его перевели сюда из Севастополя на должность начальника штаба Новороссийской военно-морской базы. В её задачи входило морское снабжение советских войск под Одессой и в Крыму. Штаб располагался как раз на Стандарте, неподалёку от цементного завода «Октябрь». Тогда офицер всерьёз обиделся на вышестоящих командиров, посчитав, что они ссылают его в тыл. Однако, заметив, как быстро и безнадёжно рушится на западном фронте вся советская оборона, он решительно взялся за подготовку своей тыловой базы к неумолимо надвигающимся боям. И оказался прав. В конце августа 1942 года после захвата немцами Одессы, Севастополя и Керчи война пришла и в Новороссийск. Штаб базы пришлось срочно перевести в село Кабардинка – на девятый километр к востоку от города.
Холостяков до сих пор не мог свыкнуться с мыслью, что по этим так хорошо знакомым ему улицам нельзя идти в полный рост и спокойно останавливаться, где захочешь. Все они были сплошь изрыты воронками и перегорожены завалами разрушенных домов. Даже на месте бывшего здания его штаба темнели руины после прямого попадания авиабомбы.
– Хальт! – внезапно донеслось из-за железнодорожной насыпи, и в ночном полумраке мелькнули едва различимые многочисленные тени.
Отряд Холостякова тут же открыл огонь. Немцы рассредоточились и залегли за железной дорогой. Только сейчас русским бойцам стало понятно, какую невыгодную позицию они заняли из-за своей поспешности. Позади них предательски тянулись лишь стены домов и высокий каменный забор, не оставлявшие никакой возможности для укрытия. Но отходить уже было поздно – немцы открыли ответный огонь из-за насыпи. Завязалась ожесточённая перестрелка. Клёкот пулемётных и автоматных очередей, разбавляемый одиночными пистолетными выстрелами, с дробным цоканьем разносился по улице.
Вдруг Георгий Никитич почувствовал тупой удар у пояса, где висел запасной диск ППШ, отлетел назад и ударился затылком о стену. В глазах у него всё поплыло…
В размытом мерцании теней он увидел прогрохотавший по железной дороге бронепоезд «Черноморец», уходящий из его родной белорусской Речицы за Днепр вслед за последним красноармейским эшелоном.
Это был 1918 год. Он тогда вместе с другими ребятами лежал в канаве у железной дороги, с тревогой наблюдая, как последние красноармейцы, обречённо отстреливаясь, под натиском германских кайзеровских войск оставляли Белоруссию. Как ему хотелось тогда убежать вместе с ними! Удерживала лишь мысль об оставшихся в городе матери и младшем брате.