Последний рассвет Тарайи - стр. 14
Максим поднялся, в глазах потемнело, голова сильно закружилась. Пытаясь удержать равновесие, он оперся руками об угол куба, но вместо ожидаемой опоры, гранит подался вперед, сдвигаясь ровным узким срезом. Максим отшатнулся, головокружение прошло. Нет, это были не очередные галлюцинации. Он зажмурился, ударил себя по щекам обеими ладонями, помассировал виски, открыл глаза. Горизонтальная полоса шириной сантиметров двадцать ровным четким срезом была сдвинута в сторону. Макс осторожно протянул руку, коснулся вновь этой части, надавил, гранит достаточно легко подался вперед, надавил сильнее. Узкий пласт выдвигался из общей массы, словно лезвие складного ножа. В какой-то момент, когда наружу показалась почти половина ширины глыбы, пласт остановился. Максим вернулся снова к углу, прищурился, внимательно всматриваясь в породу выше и ниже выехавшего пласта, дотронулся до верхнего края, уверенно надавил. Точно такой же пласт так же легко стал выдвигаться в сторону.
– Вот тебе и кубик-Рубика! – восхищённо отметил Макс.
Сердце учащенно билось в груди, волнению не было предела. Вытащив очередное «лезвие», он вернулся к углу, и уже точно зная, что нужно делать, один за другим продолжил выдвигать гранитные пласты. Каждый последующий верхний слой отъезжал чуть дальше предыдущего, образовывая некую лестницу. Некоторые произвольно делились на части, сдвигаясь, ломаясь в хаотичном порядке.
Массивный гранит раскрывался подобно хитроумной шкатулке. Плотная подгонка деталей, монументальность и в то же время некая грация, заставляли восхищаться великим таинственным мастером создавшим подобное.
Максим сдвинул последний подвижный пласт. Отошел чуть, чтобы осмотреть итог своей деятельности. Тяжелое сбивчивое дыхание от волнения вперемешку с усталостью немного затрудняло восприятие действительности. Вдох-выдох, реже, еще реже, стоп! Макс зажмурился, затем резко открыл глаза….
До того мрачный кусок гранита являл собой сейчас великолепие какого-то фантастического распустившегося цветка. Некогда куб, теперь он был раскрыт с двух сторон плавными гребнями каменных волн поднимавшихся снизу вверх и сходившихся в центре чуть позади. Со стороны, где стоял Максим, было что-то наподобие входа, где гребни обрывались у самого основания.
Сердце в груди колотилось подобно там-тамовским барабанам, с каждым ударом на такт ускоряясь.
В центре черного цветка, на некоем постаменте не больше метра в высоту, задавая резкий контраст, покоился белоснежный саркофаг.
Неуверенно шагнув к нему, Макс пошатнулся, облокотился о гребень. Сильная боль ударила в голову и словно электрический разряд, разлилась по телу, заставив упасть на колени. Боль пульсировала несколько секунд, затем слилась в единый поток, словно раздирая все внутри, давя на стенки черепа, пытаясь вырваться наружу. Непроизвольно брызнули слезы из глаз. Макс понимал, что он может не пережить этот приступ и все кончится вот так, бессмысленно, без итога. Он не боялся умереть, скорее даже уже желал этого, не в силах терпеть издевательства взбесившегося организма, но он боялся умереть, так и не разгадав эту тайну до конца.