Последний рассвет Тарайи - стр. 15
Из последних сил он поднялся на ноги, рывком бросился вперед, сделал два шага и на третьем повалился, опираясь на крышку саркофага. Затуманенный взгляд пытался зацепиться за каждую деталь, успеть запечатлеть как можно больше мелочей, казавшихся очень важными. Поверхность белоснежного мрамора, из которого изготовлен странный ящик, покрывали непонятные объемные символы. Крышка была полностью усыпана ими, словно послание. На самом саркофаге явно угадывались изображения каких-то планет. Некоторые по ранжиру тянулись вдоль основания, другие являли собой целые планетные системы.
Откуда-то из глубин подсознания на поверхность разума начали вылезать странные видения, будто воспоминания. Максим понимал, что он знает, узнаёт это всё, вспоминает, но мишура сиюминутного сущего безжалостно давила неокрепшие обрывки тех образов, вперемешку с болью физической, создавая невыносимый бред сознания.
Крепко стиснув зубы и, почти не видя перед собой ничего от влаги в глазах, Максим собрал последние остатки сил и, упершись ногами в гранитные гребни, попытался сдвинуть мраморную крышку. Та вполне легко подалась, скользнув, словно хорошо смазанная маслом, с грохотом упала, расколовшись надвое.
Максим крепко вцепился в края саркофага, взглядом сумасшедшего изучая его содержимое.
Внутри до краёв гроб был наполнен прозрачной жидкостью. Пальцы Максима, крепко державшегося за стенки, касаясь её, сильно обжигало.
Он уже не обращал внимания на адскую боль всего тела, с каждым мгновением только усиливающуюся, не отрывая взгляда, смотрел в открытые стеклянные глаза человека, покоящегося на дне. Лицо того было, как живое. От виска через всю щёку тянулся шрамовый рубец, и взгляд такой застывший, будто всматривающийся в небо, но вот-вот перекинется на него. Максим ждал этого, словно в надежде. На мгновение даже показалось, что это он сам лежит в этом гробу и нужно во что бы ни стало проснуться, тогда исчезнет этот бред, беспокоивший многие годы, и всё встанет на свои места.
Человек моргнул и перевёл взгляд на него.
Макс непроизвольно улыбнулся: – Наконец-то! – выпалил он, тут же удивившись собственным словам, хотя не покидало стойкое чувство, что всё шло по его заранее составленному плану.
Озарение пришло внезапно. Он вдруг всё понял.
Срывая шлюзы на пути к памяти мироздания, огромным потоком хлынули воспоминания, разливаясь по разуму теплыми приятными водами, греющими душу. Максим сползал вниз, всё еще пытаясь хвататься за край саркофага, но лишь по инерции. Это уже было не важно. Ничего более было не важно, кроме того, что он наконец-то подобрал ключик к этим дверям, перед которыми топтался так много лет, не понимая, как войти и не понимая, почему они вообще закрыты.