Последний конвой - стр. 39
Ну-ну, наивные, посмотрим, что из этого выйдет…
Да вряд ли кто решится, Родион пригрозил лично член отстрелить нарушителю спокойствия, если в отряде начнутся проблемы из-за дележа единственной женщины. И меня застращал, не посмотрю, говорит, что вы врач, или в расход или за борт.
Суровый мужик! Есть в нем что-то такое, интересное…
Глава 7. Иваныч
Петр просыпается резко, словно от толчка, первым же осмысленным действием смотрит в окно – на улице еще глубокая ночь и несмотря на поздний час, кто-то яростно колотит во входную дверь.
– Петя, мне страшно – слабым голосом шепчет жена. Копошится и стонет в кроватке дочка. Он всегда называл ее «Мелкая», не по имени – Танюшка, а вот так, – милым, забавным прозвищем. Потому что родилась недоношенной, маленькой и слабенькой. Поздний брак – поздний ребенок. Врачи только развели руками – скорее всего не выживет. Нет оборудования, нет специалистов, нет лекарств.
Девочка и правда очень часто болела, но назло всем злым языкам умирать не собиралась, а уверенно росла, прибавляла в весе, постепенно превращаясь в настоящую принцессу.
– Да кого там принесла нелегкая? – недовольно бурчит Петр, садится в кровати и не спеша натягивает брюки. Мозги словно ватные от постоянного недосыпа, отмороженные пальцы не слушаются, в голове привычно пульсирует боль, тупым сверлом ввинчиваясь в левый висок.
– Только задремал и на тебе, опять что-то приключилось. Сколько можно? Дадут мне хоть когда-нибудь выспаться по-человечески?
В двери стучат сильнее. Грубо, нагло, уверенно.
– Немедленно откройте! – из-за двери приглушенно звучит голос, привыкший к беспрекословному подчинению, – Во имя человечества!
Сердце екает в груди, пропускает удар, по спине маленьким паучком ползет холодок страха. Петр в растерянности мечется по комнате, не зная, что предпринять. Мозг напрочь отказывается принимать происходящее за реальность.
Это сон. Это просто кошмарный сон!
С улицы уже не стучат, а бьют прикладом в дверь. Игнорировать дальше невозможно, всех соседей перебудят. А потом выбьют входную дверь и откроют огонь на поражение. С чекистами шутки плохи…
Когда-нибудь это должно было произойти.
Людмила зажимает ладошкой рот, в глазах застыл немой крик.
Так, спокойно, Петр, не паникуй, если будет обыск, в доме ничего запрещенного нет. Ты же не настолько глуп, чтобы хранить компромат. А остальное… да пусть еще попробуют доказать.
– Считаю до трех, – грозно рычат с улицы, – Р-р-а-з!
Времени на размышление больше нет. Метнулся в коридор, как есть, наполовину раздетый. Дважды быстро повернул головку ключа, рванул входную дверь на себя. На улице темно, ливень шпарит как из ведра, ни черта не видно уже в двух шагах. Какой-то беспросветный мрак…