Последний конвой - стр. 42
Нужно еще немного продержаться, потому что в кабине пацаны, за их жизни ты отвечаешь. А в кузове очень важный для человечества груз, который необходимо доставить в самое сердце Африки. Не торопи костлявую, она сама явится, когда придет время. Тем более, что это произойдет даже гораздо раньше, чем ты сам думаешь.
Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, Петр Иванович стал прислушиваться к негромкому разговору в кабине.
– Стив, – спросил Мишка, не отрывая взгляд от дороги, – а ты кто по национальности? Говоришь очень чисто, без акцента, а фамилия нерусская и отчества нет.
– Не знаю, – хмуро отозвался Стивен, вопрос Михаила показался ему бестактным, – смешанный брак. Мать – американка, отец – немец. Родился в Метрополии, поэтому с детства свободно говорю на трех языках. Еще интерлингву немного понимаю.
– Ну, это понятно, – кивнул головой Мишка, – ее все немного понимают. Так и было задумано.
– А отчества у меня нет, – продолжил Стив, – потому что писарь заупрямился. Говорит, ребенок эмигрантов – не положено. Да и глупо звучало бы, Майер Стивен Рудольфович. Мать дала среднее имя, как у них, у американцев, положено, – в честь крестного. Но я понятия не имею, куда его вставлять, если между именем и фамилией, то полная лажа получается – Стивен Лорензо Майер. Вечно все путают, то Лорензой кличут, думают это имя, то в строку фамилия впишут это самое «Лорензо», как будто я итальяшка какой. А если в самом конце поставить, думают это отчество. Называют Стивен Лорензович. Еще глупее звучит…
Стив нахмурился, немного помолчал, и продолжил монолог:
– А если только одну букву «Л» оставить, как у американцев, то начинают спрашивать, а что это значит? А почему только одна буква? Честное слово, надоело в тысячный раз одно и тоже объяснять! Так что я просто Стив Майер и все. Нафиг мне этот крестный нужен, если я его ни разу в жизни не видел! Макаронник сраный…
В кабине воцарилась неловкая пауза, которую прервал возглас Михаила.
– Иваныч, ты не спишь? Посмотри, это что, волки?
Петр Иванович и Стивен почти одновременно раздвинули жалюзи и прильнули к грязному стеклу. За окнами глубокая ночь, яркие прожектора попеременно выхватывают кусками небольшие участки пустыни, но все остальное погружено в непроглядный мрак.
– Ну и зрение, – хмыкнул Иваныч, – как у кошки. А я старый совсем стал, не вижу ни черта в темноте.
Он перегнулся через спинку сиденья и обратился к Стивену:
– Сынок, покопайся в бардачке, там бинокль завалялся, хочу глянуть, что за твари? Нет в Африке волков. Были когда-то, очень давно, но вымерли. Шакалы были, но тоже вымерли. Недавно… Собаки – это должно быть. Те, что поумнее смылись от хозяев пока их не сожрали с голодухи, со временем одичали, сбились в стаю.