Последний канцлер - стр. 5

То-то же!

Горчаков: Что за вещица?

Пушкин: Драма. «Борис Годунов».

Горчаков: Ого! Самозванец, Марина Мнишек, убиенный царевич Дмитрий… Смута, одним словом. Все бунт пытаешься осмыслить?

Пушкин: Смута и бунт, особенно в России, вещи разрушительные. Вот я и попытался понять…

Горчаков: Слушай, ну их всех! Давай потом, когда прочтешь мне драму. Ведь ты доставишь мне такое удовольствие? (Пушкин кивает). А помнишь, как в лицее лазали ночью в окно?

Пушкин: Помню даже, как нас поймали.

Горчаков: А Прасковью помнишь?

Пушкин: Какую?

Горчаков: Ну, на кухне работала…

Пушкин: Ах, эту…

Горчаков: Мою да и, кажется, твою первую любовь.

Пушкин: Надо же. А я почему-то думал, что ее звали Дарья.

Горчаков: Не, Прасковья. Точно… Кажется.

Пушкин: Эх, золотые были времена!

Горчаков: Это точно.

Пушкин: А пироги как с кухни таскали, помнишь?

Горчаков: Помню, конечно. Да только мне и так давали.

Пушкин: Прасковья?

Горчаков: Она.

Пушкин: Экий ты расчетливый однако! Мало того, что меня обошел, так еще и добавку к рациону получал особо! (Оба смеются).

Горчаков: Я тебе давно говорю. В этой жизни без расчета никуда. Ладно. Что собирался делать целый день?

Пушкин: Отлеживаться после вчерашнего.

Горчаков: Потом отлежишься. Прогуляться тебе надо, вот что! Но не просто меланхолично побродить по лесам и лугам. Может, на охоту?

Пушкин: Какая еще охота?!

Горчаков: На зайца. Ну, или на кабана. Тоже неплохо.

Пушкин: Какого еще кабана? Не пойду, хоть режь!

Горчаков: Ну, тогда рыбалка остается. Удочки есть? Эй, человек! (Входит слуга). Как зовут молодца?

Пушкин: Филипп.

Горчаков: Филя, удочки где? Мы с барином идем на рыбалку. Через полчаса чтобы все было готово! Наживка, прикормка, все как положено! Да живее шевелись, раб божий! (Слуга, недоуменно озираясь, уходит. Горчаков кричит вслед). Еды с собой собери! И сам с нами пойдешь!

Пушкин: Чего ты еще затеял? Какая рыбалка? Там сыро, грязно, и вообще я не настроен…

Горчаков: Настрой – дело наживное. Давай, вставай. Одевайся, не в халате же ты пойдешь!

Пушкин: Да я вообще не хочу никуда идти!

Горчаков: Ты сам не знаешь, чего ты хочешь. Вперед! Мир полон красок и великих свершений. Кстати, где тут у вас река? (Берет Пушкина под руку, тащит, несмотря на сопротивление, за собой).