Последний из могикан (адаптированный пересказ) - стр. 5
– Какое необдуманное решение! – ответил Хейворд, не зная, сердиться ему или смеяться. – Но вы говорили о поучениях и о профессии. Кто вы?
Незнакомец с удивлением посмотрел на Хейворда, а потом смиренно ответил:
– По милости божьей, я посвящаю себя светлому искусству псалмопения и вознесению хвалы господу. Этому искусству я обучаю солдат английской армии.
– Не иначе это ученик самого Аполлона! – смеясь, воскликнула Алиса. – Я принимаю его под свое покровительство!.. Хейворд, перестаньте хмуриться. Позвольте этому чудаку остаться с на ми. Кроме того, – прибавила она, искоса взглянув на ехавшего следом мрачного индейца, – в случае нужды у нас будет лишний союзник.
– Неужели, Алиса, вы действительно думаете, что нам грозит какая-нибудь опасность?
– Нет, просто певец псалмов в этой глуши… Он забавляет меня, давайте не будем прогонять его.
Алиса знаком подозвала к себе незнакомца.
– Я рада, что встретила вас. Родственники утверждают, что я неплохо пою дуэтом, – шутливо сказала она. – Мы вполне могли бы скрасить путешествие пением. Кроме того, было бы приятно услышать ваше мнение о моем голосе.
– Действительно, ничто на свете так не успокаивает душу, как пение псалмов, – ответил певец. – Однако для полной гармонии нужны четыре голоса. Если у вас сопрано, а я тенор, то нам не хватает контральто и баса. Впрочем, судя по тонам, звучавшим в голосе офицера, он вполне мог бы петь басовую партию…
– Внешность обманчива, – возразила девушка. – Поверьте, его обыкновенный голос гораздо ближе к тенору, чем к тому басу, который вы слышали. Кроме того, Хейворд отдает предпочтение светским песням. Солдатская жизнь, знаете ли, мало располагает к степенным занятиям. А вы занимаетесь только духовным пением?
– Только. Псалмы превосходят все другие поэтические произведения. А мелодии, на которые они положены, стоят выше всех светских песен. Где бы я ни путешествовал, я никогда не расстаюсь с любимой книгой «Псалмы, гимны и священные песни Ветхого и Нового завета».
С этими словами чудак вынул из кармана книжку и, нацепив на нос очки, открыл томик с таким почтением, которого требует обращение только со священными предметами. Вложив в рот какой-то странный инструмент, он издал с его помощью пронзительный, высокий звук. Вслед за тем взял голосом ноту октавой ниже и – запел.
Певец все время отбивал такт правой рукой. Его рука не переставала двигаться, пока не замер последний звук.
Магуа повернулся к Дункану и пробормотал несколько слов на ломаном английском языке, а Хейворд, в свою очередь, обратился к незнакомцу: