Портрет - стр. 59

– Сейчас надо цеха возводить, не ко времени учеба, – пробурчал Мотя, но про себя отметил, что нарисованная Заречной перспектива ему нравится.

– Учеба, голубчик, всегда ко времени. Уж поверьте мне! – убежденно заключила Пульхерия Петровна.

– А в Потехино ни у кого больше нельзя спросить?

– Я подумаю, – уклончиво произнесла Заречная и начала передвигать бумаги на столе.

Матвей понял, что ему пора уходить. В конце концов, у заведующей наверняка есть всякие важные и неотложные дела, от которых он полдня отвлекает.

– Спасибо большое. Я тогда пойду, пожалуй… по музею похожу…

– Походите-походите, – с лукавой искоркой в глазах разрешила Заречная. – Только мы сегодня не до пяти, а до четырех работаем, вы нас простите великодушно.

Распрощавшись с Пульхерией Петровной, Зарубин устремился к Ревмире и провел возле нее неотлучно остававшееся до закрытия время. Оказалось, что, пока он был у заведующей, напротив картины появился стульчик. Матвей поначалу решил, что поставили для пожилых посетителей. Правда, бабушек и дедушек в музее он особо не замечал. Но мало ли, вдруг они в другое время приходят. А Матвею до стула нет дела – он молодой. Но постепенно слабость от перенесенной болезни заставила Зарубина сначала опереться на стул руками, а потом и вовсе сесть.

Приглушенные детские голоса слышались из зала, посвященного природе севера Южноморского края. Наверное, школьники пришли на экскурсию. Матвею очень не хотелось, чтобы непоседливые и шумные пацаны и девчонки врывались в мир, где он был наедине с Ревмирой. Но голоса оставались вдалеке, а затем и вовсе стихли.

Матвей сидел на стуле и неотрывно смотрел на Ревмиру. Глаза его от напряжения стали подергиваться, и казалось, что по лицу и фигурке Ревмиры скользит рябь, будто по поверхности воды в теплый летний день. Мотя сомкнул веки. Девушка начала медленно отплывать в неизвестную даль. Вот она повернула голову, и Матвей наконец увидел ее лицо целиком. Ревмира улыбнулась и размеренно помахала рукой. Она спиной вперед заскользила вдаль, а желтые розы выпорхнули из вазы и вереницей полетели за своей хозяйкой, обрамляя фигурку девушки ярким, праздничным созвездьем…

– Надо же! Как умаялся-то, – растормошила Зарубина властная рука тети Глаши. – Ты, мил человек, совсем обессилеешь тут. Это подумать только – заснул прямо в зале. Давай собирайся, закрываемся мы.

Матвей встрепенулся и суетливо поднялся со стула. Тяжело было смириться, что улыбающаяся, приветливо помахивающая рукой и свободно скользящая по воздуху Ревмира – всего лишь сон.

– Завтра, небось, опять на свиданку явишься? Так не забудь, мы с утра закрыты будем, позже приходи. А вообще гляжу я, что дурь тебе, парень, в голову втемяшилась. Ты будто мешком пыльным ударенный, – подытожила тетя Глаша, собираясь запереть за Матвеем дверь.