Портрет - стр. 14
До сознания Матвея начали долетать внешние звуки. Ребята вокруг формулировали вопросы, а Кудрявцев, усиленно слюнявя языком карандаш, записывал в своем замусоленном блокнотике. Все эти столбы, дорога, изоляторы, глубина закапывания слились в единый ручеек слов, который журчал и уносил с собой Ревмиру. Перед глазами Матвея закружились желтые розы, неистово заколыхалась легкая занавеска, готовая обхватить фигурку Ревмиры, запеленать поверх сказочно красивого розового платья. Моте даже показалось, что девушка отвернулась от окна и посмотрела на него, посмотрела обоими глазами. Василий Становой изобразил девушку в профиль, и Матвею, когда он, завороженный, стоял в музее, мучительно хотелось увидеть скрытый художником правый глаз и убедиться, что он не менее прекрасен, чем левый. И вот сейчас он, Мотька, видит полностью обращенное к нему лицо Ревмиры и убеждается, что она еще обворожительней, еще восхитительней, чем тогда, во время первого и пока единственного свидания в музее.
– Чему улыбаешься? – Зарубин не сразу сообразил, что голос Кудрявцева обращен именно к нему. – Тебе все понятно? Вопросов не имеешь?
Мотька замотал головой. Все его вопросы растаяли, как только в глазах возникла Ревмира, манящая и таинственная.
– Тогда у меня к тебе вопрос имеется, – не унимался Кудрявцев. – Чего в комсомол заявление не подаешь? Сам ведь слышал, что товарищ Осипов сказал.
– Так он… это… – замялся Матвей, – только сейчас сказал.
– Не важно! – рубанул рукой Женька. – Сказал и точка! И вообще, Зарубин, ты после дня рождения сам не свой ходишь.
– Это его не день рождения, а картина музейная доконала, – язвительно растянул рот в улыбке Хотиненко.
– Да пошел ты! – взбрыкнул Мотя и добавил, куда именно, в более крепких выражениях.
– Леха, а ты чего сам? – переключил на Хотиненко свое внимание Кудрявцев.
– Чего сам? – не понял Лешка. – Я в музее со всеми побывал. Так сказать, культурный уровень повысил, и все, баста, пора на работу.
– Не про то спрашиваю, – Женька махнул рукой в сторону. – Когда заявление в комсомол напишешь?
– И напишу! – неожиданно громко заявил Хотиненко. – Вот хоть завтра напишу, чтобы меня прямо на трассе приняли!
– Ладно, ребята, пошли ужинать. Вы там оставьте мне порцию, я пока Осипова разыщу. Надо же разобраться, кто нами руководить на прокладке линии будет, – подытожил Кузнецов и обвел бригаду взглядом. – А кто-нить вообще знает, как линию электропередач строить? Есть хоть один электрик?
Ответом было молчаливое сопение поднимающихся на ноги и отряхивающих штаны от глинистой земли ребят.