Порочные. Я с тобой никогда - стр. 3
С кухни доносятся голоса и смех.
Бесшумно открываю дверь и пробираюсь в темный коридор, так чтобы меня не было видно. Наташа увлечена разговором со своим… парнем, мужчиной, хахалем?
Не могу подобрать слова. Почему она мне ничего о нем не рассказывала?
Могла хотя бы предупредить.
— Прощаешь? — ласково спрашивает Лар.
Он смотрит на Наташу невинными глазами, как будто вся эта история для него ничего не значит. Притягивает Наташу к себе, обнимает за талию, сидя на высоком стуле и упирается головой ей в живот.
— Прощаю, конечно, — смеясь от щекотки, отвечает Наташа. — Вроде уже взрослый солидный мужчина, а до сих пор резвишься как молодой пацан. Напугал мою Юлю.
Наташа трепет его густые волосы, как маленького ребенка, а он лишь подставляет свою макушку под ее ласки.
И они снова смеются, глядя друг на друга, а у меня в душе пробегает дрожь.
Я до сих пор помню, как он глазел на меня, но этот грубый мужчина, кажется, напрочь забыл о моем существовании всего за каких-то две минуты.
Я никто. Лишь тень яркой Наташи.
Ее блеклый отголосок.
Она всегда была в центре внимания, а от меня просто избавились. Оставили в приюте на попечение незнакомых людей. Я привыкла к такому раскладу, но от этого не легче внутри. Шмыгаю носом и стряхиваю одинокую слезу.
— Может, тогда порезвимся вместе? — спрашивает Лар и запускает свою огромную руку Наташе под кофту.
— Нет, — резко отвечает она и шлепает мужчину по наглой руке. — Не сегодня! Давай в следующий раз. Как только Юля оформит документы, ей обещали комнату в общежитии выдать. Съедет и тогда…
И тогда я вам уже не буду мешать.
Впервые в жизни я думала, что Наташа действительно решила заботиться обо мне, но как же я ошиблась. Вновь и вновь, одни и те же грабли.
Не стала дослушивать их любовные заигрывания и ухожу в комнату.
Квартира, где живет Наташа шикарна: кухня-гостиная, спальня, ванная комната больше чем однокомнатные квартиры в нашем маленьком городке. На входе нас встретил консьерж и даже помог с моей сумкой. Мне было неловко спрашивать о стоимости аренды в таком престижном районе, но теперь, кажется, все становится понятным.
Ее дорогие шмотки, украшения, брендовые часы, всё говорило о том, что Наташа содержанка. Она еще ни разу не говорила мне о работе, значит, всем ее обеспечивает этот наглый тип.
Всю свою жизнь я прожила в детском доме. Меня отдали сразу же при рождении. Наташе повезло немного больше. В тринадцать лет ее удочерила одна пара, а в восемнадцать она от них сбежала без оглядки.
Иногда Наташа меня навещала, рассказывала, как мы с ней заживем вдвоем, когда только она устроится в этой жизни. И я верила в ее сказки, наполненные детскими мечтами. Мне хотелось верить. Я ждала каждый день, но Наташа лишь порхала в поисках своей новой лучшей жизни.