Попаданка пропадать не желает - стр. 35
Видимо, не зря говорят «в любой непонятной ситуации ложись спать» - после короткого отдыха голова стала соображать чуточку лучше. А еще пришло осознание. На сей раз окончательное. С удивительной для самой себя ясностью, я поняла, что раз уж судьба даровала мне второй шанс, я должна им воспользоваться. Хочу выжить – надо осваиваться.
Тело по-прежнему болело – теперь даже еще сильнее – после сна мышцы затекли. Пару минут, я лежала, глядя в потолок, а потом откинула одеяло и, стуча зубами, села. Кое-как размяла руки и плечи. Огляделась, нашла оставленные возле кровати ботинки и сунула в них ноги.
Подошла к окну, встала на цыпочки, выглянула наружу. Ориентироваться без часов было сложно, но по мутному полусвету я предположила, что сейчас раннее утро.
По ту сторону, из коридора уже доносились звуки просыпающегося дома: шарканье ног по полу, стук посуды и голоса.
Выходить из «коробочки», ставшей моим кратковременным убежищем, очень не хотелось, но делать было нечего. Да и в туалет хотелось.
Приоткрыв дверь, я опасливо выглянула в темный коридор.
— Ой!
Проходящая мимо девушка вскрикнула и выронила из рук поднос. Графин и чашки полетели на пол, а их содержимое оказалось на фартуке испуганной девицы.
— Молли! — тотчас рявкнули откуда-то из глубины. — Что у тебя там стряслось?
Раздались приближающиеся шаги, и в коридор, вышла сухопарая женщина в черном платье с глухим воротником под самое горло. Скудное освещение не позволяло определить ее возраст, но выглядела ровесницей Батшебы: лет пятьдесят пять-шестьдесят.
— Падший тебя раздери, растяпа эдакая, — прошипела незнакомка. — Хозяйскую посуду бить вздумала?
Молли открыла рот, чтобы ответить, но женщина не дала ей возможности оправдаться.
— Вот скажу лорду, мигом из жалованья твоего вычет, дуреха безрукая. — Ее глубоко посаженные глазки злобно блеснули из-под нависших век.
— Я… там…
—Живо собери тут все.
Мне стало жаль девчонку.
— Боюсь, это моя вина. Я ее напугала.
Женщина повернулась и только сейчас заметила мое присутствие.
— Миледи? — она вздрогнула. — Простите, ради Пресветлой Матери.
Как по мне, так просить прощения ей следовало у Молли. Бить посуду, конечно, нехорошо, но зачем оскорблять и кидаться угрозами?
— Еще очень рано, миледи. У вас что-то болит?
— Нет, просто выспалась.
Откровенничать с ней я не хотела – ее вмиг переменившееся настроение и заискивающий голос вызвали отторжение.
— Тогда вам нужна вода для умывания. Я обо всем позабочусь. А ты, — женщина отвесила Молли подзатыльник, — убери тут все, да поживее.