Полторы унции бога - стр. 34
— Твоя бабушка умерла! Как ты этого не понимаешь?! А ты даже слезинки не пролил!
Бабушка умерла. Но что это значило? В какой момент наступила её смерть? Когда стало возможным без зазрения совести поместить её почти сгнившие ещё при жизни останки в деревянный гроб и закопать? Разве в этот момент она по-настоящему умерла?
— Почему ты молчишь? — спросила Сара.
— А что мне сказать?
— Не знаю… что-нибудь. Что-нибудь правильное. Что смерть — это когда душа отлетает от тела.
— Звучит красиво, — невесело усмехнулся я.
— Я слышала, что когда-то проводился такой эксперимент: пытались засечь изменение веса человека сразу после смерти. И знаешь, что обнаружили? Что в момент смерти человек теряет что-то около двадцати одного грамма. Получается, столько и весит душа.
— Двадцать один грамм… Чуть больше половины унции.
Сара достала мобильный телефон, нажала несколько кнопок, а затем повернула ко мне экран.
— Ноль, семьдесят четыре унции, — прокомментировала она подсчёт в калькуляторе. — Тебе кажется, что в унциях измерять точнее?
— Мне кажется, так лучше звучит.
Сара сделала ещё какую-то манипуляцию в телефоне и вновь показала мне результат.
— У нас на двоих полторы унции души.
Я кивнул, соглашаясь и думая про себя, что ровно столько у нас на двоих с Дэни, и столько же — у Сары и её мужа. И столько же у любой другой пары — официальной или незаконной. Всего полторы унции души на двоих.
— Негусто, — улыбнулся я. — Что можно сделать с этой информацией?
Настала очередь Сары пожимать плечами. Она убрала телефон и положила голову мне на плечо. Её кофе закончился. Наше свидание тоже подошло к концу. Пора было отправляться к другим семидесяти четырём сотых унциям, которые ждали нас дома.
— Как считаешь, что такое душа? — спросила Сара. — Это и есть — частица бога в каждом из нас?
— Если так, то тогда хотя бы понятно, почему мы настолько грешны. Всё-таки каких-то два десятка грамм на общий вес не могут нас сильно обожествить.
Сара улыбнулась. Я повёз её к дому.
Она вышла из машины, не оборачиваясь, на прощание кинув одинокое «Пока».
— Пока, — ответил я ей в спину.
На обратном пути я старался не думать о том, что скажу Дэни. Всё равно бы не придумал ничего путного. Лишь на последних ступенях перед квартирой я сбавил шаг. Ноги будто налились свинцом, я ступал медленно и грузно. Дотронувшись до дверной ручки, ощутил её холодок. Я продолжал чувствовать, а значит, продолжал жить. И меня это скорее удивляло, чем радовало.
Я зашёл в квартиру, снял обувь. Бон-Бон вышел меня встречать, я потрепал его по голове, он без удовольствия принял мою ласку, но тут же убрался обратно в комнату. Я пошёл за ним.