Полковник. Второй шанс на счастье - стр. 20
Лейла - переводчица из Красного креста стоят напротив. Лицо женщины непривычно бледно, зрачки расширены настолько, что большие миндалевидные глаза кажутся совсем черными.
В груди тут же поселяется немая тревога. Страх опутывает спину ледяной паутиной, стягивает, давит на затылок. Мне страшно. Кожу покалывает от паники. Низ живота сводит резкими спазмами.
– Что случилось? – еле слышно выдавливаю я.
Лейла виновато тупит взор и во мне словно что-то обрывается.
По телу пробегает уже знакомая дрожь, а сердце начинает колотиться еще сильнее.
Не могу вдохнуть. Нет сил. Ни моральных, ни физических. Но остатками разума понимаю, что сейчас будет в разы больнее.
И от этой боли я уже вряд ли оправлюсь...
– Я только что говорила с доктором Хасаном. На лагерь, куда ездил твой отец напали... Мне очень жаль, – звучит сквозь гул в ушах и я чувствую, как меня покидает сознание.
Но пальцы Лейлы вцепились мне в предплечья и держат с такой силой, что казалось, раздробят меня на куски.
– Отпусти меня! Где мой отец? Где он? – мой собственный голос звучит как-то глухо, совсем хрипло. Наверное, это не я. Это кто-то другой. Чужой. Незнакомый мне человек. И пол под ногами колышется, превращаясь в черную бездну, затягивает меня воронкой в самое пекло. Где я сгораю дотла. Превращаюсь в прах.
Отталкиваю женщину, пытаюсь вырваться из цепкой хватки и смотрю на нее остекленевшим взглядом, а ее спокойный вкрадчивый тон заставляет кровь стыть в жилах, и я зажимаю уши руками.
– Его больше нет, девочка. Он ушел в лучший мир...
– Нееет! Замолчи! Не произноси этого. Не говори!
И это тоже не мои слова. Потому что я уже все поняла. Только мне невыносимо об этом думать. Невыносимо давать этой мысли ворваться мне в душу и изодрать изнутри до костей, а потом раздробить их. Это ведь все неправда. Мой папа... Он не может меня бросить! Вот так вот. Совсем одну. В чужой стране. С маленьким ребенком на руках... не может.
– Пусти! – скулю жалобно, оседая на колени и чувствуя, как Лейла поддерживает меня, не давая упасть. Она прижимает мне к лицу что-то ужасно пахнущее, заставляя содрогнуться всем телом.
– Поплачь. Выпусти свою боль.
А мне хочется заорать, чтобы не врала.
Эту боль не унять!
От нее не спрятаться.
Она разрывает, убивает изнутри. И никакие лекарства мне не помогут. Никогда...
– Он здесь? – смотрю на женщину сквозь какой-то красный туман, который обжигает глаза, заставляя щуриться от рези в них. – Я хочу его увидеть.
– Нельзя! Там не на что смотреть молодой девушке. Его подготовят, организуют похороны и тогда ты сможешь его оплакать.