Пока играет флейточка - стр. 4
– Маадыр, – повторила для себя, выглядывая в заиндевевшем окне дорогого гостя. Не замёрз бы, зима словно исправлялась за последние три бесснежных года.
А имя у её мальчика красивое, под стать узору на стекле. И кто сейчас вспомнит, что при рождении назвали его поначалу «Лишайником» – Кодуром. Не от хорошей жизни пошли на прозвище, пытались отогнать злых духов, забравших перед этим у единственной дочери Анай первых двух её «маа». Про третьего ребёнка лама и сказал: пока не вырастет и не окрепнет, будет «Лишайником». И посоветовал Анай забрать внука к себе, растить как собственного сына и развивать лёгкие, раз прижилась в роду болезнь по дыханию. Будь жив отец, может, и по-другому бы всё складывалось, да только по упрямству своему за месяц до рождения сына сел на необъезженного коня. А у того оказался не меньший норов, опрокинулся навзничь, придавил седока. Слышала, у других народов лошадь рисуют с поджатыми ногами – я подчиняюсь, но в Туве они все летящие. Низкорослые, как мизинцы, но живут и ведут себя как указательные пальцы.
Без умерших детей и мужа не прожила долго и её дочь, улеглась рядом с ними на погосте. Лама же подарил сироте шооб – дудочку из высохшего тростника. Дуть в неё и тем укреплять лёгкие. Выживать.
С тех пор внук дудел и топтался рядом с бабулей, что тот козлёнок.
– Баба, а я не буду больше болеть?
– Не будешь.
– Потому что ты любишь меня?
– И молюсь.
– А я не умею молиться. Но я тоже тебя люблю, бабушка Анай. Вот так! – насколько хватило силёнок, сжал руку родного человека. – Давай, когда я буду крепко-крепко тебя любить, я три раза сожму твою руку. И никому не скажем про это. Давай?
– Давай, – согласилась хранить тайну Анай и в ответ трижды сжала детскую ладошку.
Когда уверовали, что внук выжил, при вручении паспорта поменяли ему имя на Маадыр, что означало «герой». Несколько вёсен он с отцовским упрямством сажал деревца вокруг кладбища с могилками родных, выкапывая по осени сухостой.
– Баба, почему они сохнут, не хотят расти рядом с папой и мамой, сестрёнками?
– Дереву тоже наука нужна. Что и где сажать, на какой земле, в какое время.
– Я узнаю!
Да только что можно узнать в поселковой библиотеке, где выписывались лишь журналы по домоводству. Но отцовская упёртость повела его после школы в какие-то лесные институты, а потом и вовсе то ли хранить, то ли выращивать семена новых деревьев. Мужским занятием это трудно было назвать, да и Анай хотелось от него чего-то более денежного и рядом с домом. Та же ветеринария или на худой конец бухгалтерия. Только что не произнесла своё фирменное: это вкусно и полезно. Не уговорила. Отслужив в армии где-то рядом с чеченской войной, вернулся, пусть и в очках, но к своим деревьям. Долго училась выговаривать, пусть и медленно, его профессию – инженер-ле-со-па-то-лог. То есть врач по деревьям. По листочкам, по коре, по шишкам-иголкам определять, чем дерево болеет и как лечить.