Погружение. Поэтический дневник - стр. 7
Сразу понять, кто есть кто, невозможно. Потом проясняется, что вроде бы сверстницы Катя и Вера на самом деле – мать и дочь. Из Кати вырастет матерый бандитствующий наркобарон, а под ее жесткими побоями и изощренными ругательствами формируется гениальная художница Вера Щеглова. В этот небольшой по объему роман (всего- то 300 страниц!) событий, героев, поучений, эмоций набито так плотно, что он представляется фантасмагорическим концентратом, додумывай, объясняй и разбирайся сам, как это все могло с ними произойти.
Написан роман мастерски, не удержусь от цитаты. Где-то в середине романа Дина (писатель) почти под гипнотическим взглядом Верки (своего героя) отдает ей такие драгоценные подарки, полученные на день рождения: ленту и сумочку. Подружка Лилька ахает, а Рубина про себя рассуждает:
"Никакой особой доброты во мне никогда не было. Было и есть умение ощутить чужую шкуру на плечах, окунуть лицо в чужие обстоятельства, прикинуть на себя чужую шмотку. Но это от неистребимого актерства, боюсь, чисто национального. Способность вообразить, нарисовать самой себе картинку и ею же насладиться. Есть еще и другое. Да, собственно, все то же, накатывающее на меня временами, состояние неприсутствия в данной временной и координационной точке, вернее, возможное присутствие одновременно во всех координационных точках времени и пространства… Во мне рождается безумная легкость душевного осязания всего мира, самых дальних его закоулков, я словно прощупываю огромные пространства немыслимо чувствительными рецепторами души… И опускаю поводья, как бы засыпаю – позволяю обстоятельству перейти на шаг и самому отыскивать нужную тропинку в этом вселенском океане неисчислимых миров и неисчислимых возможностей…"
Это, как я понимаю, писательское кредо Дины Рубиной.
Разумеется, читать ее очень интересно, но почему я считаю, что надо и перечитывать, чтобы при сотворении писательницей художественного мифа не заблудиться в реалиях? В романе о приключениях в Ташкенте этого мифотворчества еще больше, нежели в романе про врача Гуревича. По всему повествованию как-то ненароком отпускаются замечания про ненавистное государство, из которого бежать – всегда пора, чем скорее, тем лучше, про которое узбек невзначай бросит, что лучше бы англичане сюда пришли, чем эти. Про школу, опять же вскользь, самое пренебрежительное и уничижительное, про…
Да про всё, что характеризует ту самую страну, в которой происходит действие.
Но при этом, что бесконечно поражает, люди, которые Веру окружают, особенно в пору ее становления, как творческой личности, необыкновенно образованы, с тонким интеллектом, и вполне себе сумевшие самореализоваться.